ПРЕДИСЛОВИЕ

Нам всем грозит опасность угодить в ту же ловушку, в которой оказались Адам и Ева. Они попали в нее, стараясь стать теми, кем они уже являлись. Дьявол сказал им: «Если вы съедите плод … вы станете подобны Богу».

Они уже были подобны Богу. Они были сотворены по Его образу и подобию. Они не могли стать более похожими на Бога, чем они уже были. Бог сотворил их настолько подобными Себе, насколько Он мог.

Если дьяволу удастся скрыть от нас то, кем мы являемся во Христе Иисусе — новым творением, святыми Божьими, Его народом и детьми, тогда он сможет заставить нас хотеть того, чего нам совершенно не нужно.

Христианин ничего не должен делать для того, чтобы стать христианином. Он им уже стал, потому что именно таким и был сотворен Богом во Христе Иисусе.

ВСТУПЛЕНИЕ

«Трудно парить с орлами, когда ты живешь с индюками».

Это популярное высказывание наших дней. Когда я впервые его услышал, то задал себе вопрос: «Во-первых, почему орлы вообще общаются с индюками?» Я бы хотел поделиться с вами историей, которую дал мне Господь, и, которая появилась главным образом благодаря этому выражению — «индюки и орлы».

Но прежде, чем вы прочтете эту историю, могу я попросить вас сначала пройти небольшое испытание? Оно содержит тринадцать вопросов. На первые девять необходимо ответить «верным» или «ошибочным» является каждое из утверждений. Не надо долго размышлять над этими вопросами. Ответьте первое, что придет вам в голову. После того, как вы ответите на все вопросы, отложите их в сторону до тех пор, пока не прочтете всю историю, а затем мы снова вернемся к ним.
Готовы?

 

ТЕСТ

«Верно» или «Ошибочно»:
1. Христианин — это грешник, спасенный по благодати.
2. Христианин может грешить и не знать об этом.
3. Это нормально для христианина грешить каждый день.
4. Нечистые помыслы являются грехом.
5. Для христианина легче грешить, чем поступать праведно.
6. Чем ближе мы с Иисусом, тем меньше испытаний в нашей жизни.
7. Через дела праведности мы становимся ближе к Иисусу.
8. Святость достигается лишь немногими христианами.
9. Искушения, приходящие в нашу жизнь, свидетельствуют о нашей греховности.
10. Сколько грехов вы сегодня совершили? (Можете ответить приблизительно.)
11. Сколько праведных поступков вы сегодня совершили?
12. Какова праведность Иисуса Христа по шкале от одного до ста?
13. Какова ваша праведность по шкале от одного до ста?

А теперь, пройдя это маленькое испытание, прочтите нижеследующую историю. Закончив чтение книги, снова посмотрите на эти ответы, чтобы выяснить, не объиндюшатились ли вы.

 

ГЛАВА 1.

Ната беспокоилась о своем недавно вылупившемся орленке с тех самых пор, как он выбрался из скорлупы. Это был ее первый птенец, и она не ожидала, что он окажется таким маленьким и слабым созданием. Ведь он даже не мог поднять свою голову. Более того, она постоянно предлагала ему пищу, а он так до сих пор и не обратил на это никакого внимания.

Она с нежностью посмотрела на другое яйцо, из которого пока еще никто не вылупился. Оно было светло-коричневого цвета с черными пятнышками. Это нарядное яйцо уютно устроилось под боком у новорожденного орленка, лежащего среди листьев и травы, устилавших гнездо. Теперь орлы относились к своему гнезду, как к дому, который был выстроен из сплетенных прутьев и хвороста, так заботливо укрытых сверху серовато-зеленым мхом, что он сливался со скалой, на крутом обрыве которого он покоился.

«Папа скоро вернется», — думала Ната, глядя на опускающееся за горизонт солнце.

А в это самое время Рэймон легко кружил над поросшей травой лесной поляной. Когда он высматривал свою добычу, его распростертые почти на два метра крылья, повергали в трепет всех птиц небесных. У Рэймона были сильные лапы с острыми, как сталь, когтями и мощный клюв. Один взмах могучих крыльев позволял ему не меньше часа парить в небе, высматривая острым взором добычу. Его оперенье было черновато-коричневого цвета с золотым отливом на спине. Основание хвоста и кончики крыльев были украшены белыми перьями.

Неожиданно, почти в четырехстах метрах справа, острым взором он уловил движение, настолько слабое, что оно едва ли было бы замечено человеческим глазом. Жертвой Рэймона оказался крольчонок. Рэймон сделал плавный поворот и на мгновенье замер в воздухе, а потом, бросившись вниз со скоростью молнии, беззвучно схватил свою ничего не подозревающую жертву.

Рэймон гордо взмыл в небо, осознавая, что в очередной раз оказался настоящим кормильцем для Наты и драгоценных орлят, дожидавшихся его в гнезде.

«Скоро будем ужинать», — тихо проговорила Ната, глядя на появившийся в отдалении силуэт Рэймона.

«Почему ты все время беспокоишься, Ната?» — спросил Рэймон, стараясь не показывать своего нетерпения, бросая растерзанную тушку кролика к ногам Наты. Рэймон был недоволен обеспокоенным выражением ее лица. Прежде чем она смогла ему ответить, он заговорил вновь. «Наш малыш окреп. Смотри, он стал подвижнее. Не беспокойся за него. После того, как вылупится второй птенец, и оба они достаточно окрепнут, я устрою настоящий праздник для наших друзей, и мы отпразднуем появление новорожденных орлят!»

Ната изо всех сил старалась разделить радость своего мужа. Сказать по правде, это были ее первые птенцы, но Рэймон был убежден, что они оба окажутся совершенно здоровыми. Ната взяла себя в руки и решила больше не беспокоиться о своем маленьком выводке.

И действительно, второй орленок вылупился как раз через два дня после появления на свет первого птенца. Ната с восторгом обнаружила, что у нее вылупились орленок-мальчик и орленок-девочка. Мальчика она назвала Хэгином, потому что он был маленьким и хрупким. Девочка напротив, не казалась ни маленькой, ни слабой. «Она взлетит выше любого другого орла», — нашептывала себе Ната. «Я назову ее Селин».

По прошествии нескольких дней, ее охватило радостное волнение в связи с надвигающимся торжеством. Она была уверена, другие орлы не смогут не заметить, что ее орлята самые лучшие на свете.

В день торжества в небе кружило множество орлов, слетающихся со всех сторон. Ната не могла припомнить, чтобы ей когда-нибудь прежде доводилось видеть столько орлов, собравшихся в одном месте. Она и два ее орленка были встречены бурным восторгом. Конечно, рождение двух таких прелестных созданий было знаменательным событием в ее жизни, но теперь она ясно увидела, что и для общества орлов двое ее малышей были такой же огромной радостью, как и для нее самой. Поводы для такого рода празднеств были редкостью среди орлов, потому что в последние годы их численность постоянно уменьшалась. И этот день стал днем великой радости, надежды и торжества. И, как часто случается на таких больших праздниках, каждый из его участников не замедлил присоединиться к этому торжеству.

Веселье продолжалось весь день. Солнце начало уже клониться к закату, когда орлы начали прощаться. После того, как последний орел поднялся высоко в небо, и его силуэт растаял в лучах заходящего солнца, Рэймон с гордостью повернулся к своей жене. Она прожила с ним достаточно долго, чтобы угадать выражение его лица. Это был честолюбивый взгляд, который нередко мелькал в глазах Рэймона.

«Ната, дорогая, разве это не самый замечательный день в твоей жизни!? Наши друзья так хвалили наших орлят. То, что мы сделали вместе с тобой, действительно замечательно. Мы привели в этот мир новых орлов! Есть ли что-нибудь грандиознее этого на земле или на небе? «Это то, для чего мы и были сотворены!» — воскликнул Рэймон, и его глаза зажглись от восторга.

Ната и раньше видела Рэймона восторженным, но она понимала, что, несомненно, его последнее утверждение было для него значительным, новым откровением. Она не могла припомнить, чтобы он когда-нибудь прежде приходил в такой восторг.

«Мы должны действовать, Ната, и построить еще одно гнездо. Мы сделаем это снова!»- Рэймон был возбужден, в его голосе явно слышалось ликование. «Обновлять эту землю, снова наполнять эти небеса великими орлами – вот наша жизнь!»

Ната не была так уверена в замысле Рэймона, как он, но она знала, что у него всегда были добрые намерения, и она доверяла ему. Они решили приступить к своей новой работе немедленно.

Я знаю, вам будет трудно поверить, когда я скажу, что Рэймон и Ната тотчас же начали строить новое гнездо, и, занимаясь этим, совершенно оставили своих маленьких орлят. Конечно же, они намеревались возвращаться, чтобы справляться о здоровье малышей, но строительство гнезда требует огромных усилий. И, как часто случается в подобной ситуации, Рэймон и Ната совершенно забыли о своих маленьких орлятах в стремлении завести еще один выводок птенцов. (Ходят слухи, что это была пара орлов-баптистов!)

На следующее утро орлята проснулись продрогшими и голодными. Они терпеливо ждали весь день возвращения мамы и папы, однако к полудню следующего дня поняли, что срочно должны что-то предпринять, чтобы выжить, если родители не вернутся в ближайшее время.

Продолжая вглядываться в небо, Хэгин взволнованно обратился к сестре: «У тебя есть какие-нибудь предложения?»

Селин выглянула из гнезда, но обнаружила только то, что оно было построено на выступе скалы высотою почти сто метров. Не надо забывать, что Хэгину и Селин было только несколько недель от роду, и они не умели летать. «Вот уже третий день, как мы одни и без пищи», — слабым голосом ответила Селин. «Мы непременно должны спуститься вниз и найти что-нибудь поесть».

Хэгин, надеясь, что его сестра знает, как они «спустятся вниз», спросил: «И как же мы совершим этот подвиг?»

«Мы должны прыгнуть», — невозмутимо ответила Селин.

Хэгин поспешно отодвинулся от края гнезда.

«Прыгать!?!» — недоверчиво вскрикнул он. «Если мы прыгнем, мы непременно умрем. Ты шутишь!»

Предстоящий прыжок нравился Селин не больше, чем ее брату, но что еще они могли сделать? «Мы в любом случае умрем», — ответила она.

«Хорошо», — сказал Хэгин, — «но давай подождем еще немного. Если мама вскоре не вернется, тогда мы … тогда мы … решим, что делать».

Остаток дня прошел в мучительных попытках найти такое решение. Им обоим было понятно, что у них действительно не было другого выбора, как только отважиться на смертельно опасный прыжок.

«Если мы останемся здесь, мы умрем», — подвела итог Селин.

«А если мы прыгнем, то, может быть, выживем», — последовал обреченный ответ Хэгина.

«Мы действительно ничего не можем сделать до тех пор, пока не научимся летать», — сказал Хэгин в момент откровения. И пораженный истиной своих слов, он уныло поник.

Наконец двое орлят признали, что не только голодны и замерзли, но также находятся почти на грани смерти. Поэтому они подошли к краю гнезда, зажмурились, глубоко вздохнули и прыгнули вниз.

Раздались два душераздирающих крика, сопровождаемые неистовым хлопаньем крыльев. И наступила тишина.

 

ГЛАВА 2.

Хэгин не сомневался, что он уже мертв, но открыл глаза, чтобы удостовериться в этом. Оглядев себя со всех сторон, к своему удивлению он обнаружил, что не только выжил, но и остался невредим. Он попытался осторожно встать на ноги. Получилось! В нескольких шагах от него, Селин тоже изо всех сил пыталась подняться.

Она посмотрела вверх, пытаясь разглядеть гнездо, из которого они только что выпрыгнули, но это было невозможно, потому что его скрывал выступ скалы. Ни один из двух маленьких орлят не мог поверить, что, упав с такой высоты, они остались живы. Конечно, в том, что они выжили, им отчасти помогло хлопанье крыльями, и, отчасти, падение на мягкую траву.

Орлятам потребовалось всего лишь несколько минут для того, чтобы вспомнить, зачем они так рисковали своими жизнями, их слабые ноги и дрожащие тела подсказали им, что они находились на грани голодной смерти.

«Где мы?» — тихо спросила Селин.

«Кажется, на краю огромного, густого леса», — ответил Хэгин, вглядываясь в таинственную тьму, расстилавшуюся слева от него.

«Может быть, поищем еду здесь?» — шепотом спросила Селин.

«Не думаю, что это подходящее для нас место», — заметил Хэгин. «Нам нужно оставаться на открытом пространстве, там, где мы сможем чувствовать ветер».

«Откуда ты это знаешь?» — удивилась Селин. Она чувствовала то же самое, но не понимала почему. Ни мама, ни папа никогда не учили их, как выжить в подобных условиях. Фактически, родители не научили их ничему, даже тому, что они орлы.

Хэгин не ответил на вопрос сестры. Он не понимал, почему ему не хотелось углубляться в лес. Ему просто казалось, что это неправильно.

Прямо перед ними расстилался широкий луг, который показался орлятам бескрайним. По крайней мере, он был намного больше их гнезда! За лугом они увидели огромную горную гряду. «Разве они … не прекрасны», — сказал Хэгин, разглядывая горы, и одновременно удивляясь, почему они его так притягивают.

Видите ли, существует что-то глубоко внутри орла, что просто от рождения притягивает его к великим высотам, именно так это и происходит с орлами. Даже с орлами, которые не знают о том, что они орлы. Широкое пространство луга, раскинувшегося перед орлятами, манило их, но те огромные горы, казалось, буквально притягивали их к себе.

Их задумчивость была внезапно прервана каким-то шумом, доносившимся из соседнего леса. Инстинктивно два орленка прижались друг к другу.

«Что-то движется в лесу», — с замиранием произнесла Селин.

«И оно приближается», — добавил Хэгин.

Из лесу на поляну медленно вышли какие-то, странного вида, птицы.

«Свои?» — шепотом спросил Хэгин.

«Я … я не знаю», — ответила Селин.

Те, кого разглядывали двое маленьких орлят, оказались стаей индюков, не спеша разыскивавших пищу.

А вот пугать индюков не стоит. Они легко обращаются в паническое бегство. Но именно так чуть не произошло. Увидев Хэгина и Селин, индюки начали неистово кулдыкать и бегать кругами, создавая невообразимую суматоху. В результате все были смертельно напуганы. Когда все успокоились, Хэгин обнаружил, что пара маленьких глаз-бусинок внимательно его разглядывает.

«Привет», — сказал Хэгин странному созданию. «Извините, что напугали вас. Мы слышали, как вы шли по лесу. Видите ли, мы пытаемся найти что-нибудь поесть, и мы выпали вон из того гнезда, и мы голодны, и мы не знаем, где мы, и …»

«Не бойся, паренек», — пробормотал огромный старый индюк, разглядывавший Хэгина.

«Да кто же это?- подумал Хэгин.

Орлята с огромным любопытством изучали своего нового знакомого. Эта странная птица казалась им выше всех других птиц, виденных ими прежде. Массивное тучное тело поддерживали длинные тощие ноги. Лысую голову с мясистым наростом, торчащим прямо посреди лба, украшало что-то напоминавшее бороду, которая была такой длинной, что почти волочилась по земле. Но при всём своём очевидном уродстве странная птица держалась гордо. Возможно, она и принадлежала к тому же птичьему племени, что и орлята, просто выглядела немного чудно.

«Осторожность не помешает, когда живешь в лесу», — крикнул большой индюк своим хриплым, но дружелюбным голосом. «Простите нас за шум, мы всегда поднимаем суматоху, когда нас что-то пугает. Так что же двое маленьких индюшат делают здесь одни?»

«Индюшата?» — удивился Хэгин.

«Мы ищем пищу», — тихо ответила Селин.

«Ищете пищу? Вы сами станете пищей, если останетесь здесь надолго одни. Где ваши мама и папа?»

«Мы не знаем», — пожав плечами, печально сказала Селин.

Хэгин на минуту задумался над тем, что только что сказал индюк. «Стать пищей?!» — вскрикнул он. «Что вы этим хотите сказать? Конечно же, никто не может нас съесть».

Индюк громко рассмеялся. На этот раз он обернулся к другим индюкам, жестом приглашая их присоединиться к нему. Вскоре они все, как один, хохотали, производя при этом ужасный гвалт.

Немного позже индюк, возглавляющий стаю, снова обернулся к Хэгину, на этот раз его морщинистое тощее лицо выражало тревогу. «Мы не собираемся смеяться над вами, но вы, очевидно, не представляете, что такое лес. Вы всегда должны быть начеку. Видите ли, у нас, индюков, много врагов, и они хотят только одного, съесть нас».

Хэгин был ошеломлен, глядя на всех индюков, кивающих головами в знак согласия.

«Малыши, вы можете присоединиться к нам, если хотите. Мы были бы рады принять вас в свою стаю. Мы сделаем все возможное, чтобы заботиться о вас, и воспитать вас в наилучших индюшачьих традициях, чтобы вы стали мудрыми, сильными и гордыми индюками», — торжественно заявил большой индюк не допускающим возражения тоном. «Меня зовут Брэнт. А как зовут вас?» — спросил вожак стаи самым ободряющим тоном, на какой только был способен.

«Меня зовут Хэгин, а это моя сестра Селин», — очень официально представился Хэгин, стараясь подражать сдержанной манере индюка, безусловно, соответствующей этому важному событию. Но в глубине души Хэгин уже почувствовал себя зависимым от своего нового друга.

Брэнт повернулся к другим индюкам, чтобы представить им Хэгина и Селин. Каждый член стаи был чрезвычайно любезен и дружелюбен с орлятами, и они почувствовали себя принятыми. Формальности были соблюдены. Брэнт, понимая, что двое его маленьких друзей отчаянно нуждаются в пище, предложил всей компании продолжить ее поиски.

Итак, спустя всего несколько минут, маленькие орлята впервые отведали индюшачьей пищи. Это было что-то, что индюки называли желудями. Двое орлят были так голодны, что желуди показались им вкуснее всего того, о чем они могли только мечтать. Эта пища действительно была настолько хороша, что они были абсолютно уверены, что смогут наслаждаться ею вечно. По крайней мере, теперь они были уверены, что выживут. И всем этим они были обязаны своим новым друзьям, индюкам!

Странно, не правда ли, что можно ощущать себя желанным и принятым, но так и не почувствовать, что оказался дома. И по мере того, как шло время, это странное чувство росло. Хэгину и Селин не к чему было придраться, но каждый из них знал, что что-то не так, не смотря на то, что они были любимы и приняты.

Желуди и способ их добычи убедил орлят в том, что они отличаются от индюков. Хэгин часто спрашивал себя: «Разве так папа искал пищу…?»

Эти желуди! Да, правда, сначала они пришлись по вкусу орлятам. Но в последнее время они с каждым разом стали казаться им все более и более отвратительными.

Хэгина беспокоила еще одна вещь: внешность. Он много времени провел, разглядывая маленьких индюшат в стае. Хэгину казалось, что, пожалуй, его сестра Селин немного больше, чем он похожа на индюшат. И это тревожило его, потому что это означало, что и он тоже должен быть похож на них!

Вскоре Брэнт заметил обеспокоенность двух новых индюшат. Он им сочувствовал. Брэнту часто приходилось иметь дело с новичками, и ему были известны их нужды. Брэнт знал, как удовлетворить их потребности, и был вполне уверен, что они освоятся, как только почувствуют себя одним целым со своей новой семьей. Более того, он был убежден в своей правоте.

Видите ли, когда орел не может отыскать свой настоящий дом, (не важно, как сильно он хочет его найти), в конце концов, он пойдет куда угодно, лишь бы почувствовать себя принятым. Орел жаждет любви и принятия, даже если эту любовь и принятие предлагают ему индюки. Не беда, что они совсем не те, с кем бы ему хотелось общаться. Приятие есть принятие, независимо от того, где вам приходится искать его.

Однажды Брэнт жестом пригласил Хэгина, Селин и еще двух индюков следовать за ним.

«Хэгин, Селин», — заговорил Брэнт. «Пожалуйста, выслушайте меня. Нам хочется, чтобы вы знали, как много для нас значит ваша принадлежность к нашей стае. Для нас это огромное преимущество». Два индюка вышагивали рядом, кивая головами в знак согласия.

«Селин, я счел бы за честь помогать тебе в поисках пищи», — предложил один из индюков.

«А я, если бы ты захотел, мог быть твоим товарищем, Хэгин», — сказал другой, радуясь своей идее.

Хэгин и Селин были захвачены врасплох таким явным и неподдельным проявлением любви. Видите ли, они уже почти поверили, что они не индюки и никогда ими не были. Но они не могли не ответить на такой теплый прием, который был им так свободно предложен.

Успокоившись, и пытаясь забыть о своем несходстве с их новой семьей, Хэгин и Селин поклялись еще раз поработать над своим отношением к ближнему. И действительно, по прошествии нескольких минут, они бодро шагали по лесу со своими новыми помощниками, разыскивая эти отвратительные на вкус желуди, которыми питаются все индюки.

И все же одно обстоятельство продолжала беспокоить Хэгина: привычка всех индюков в поисках пищи смотреть себе под ноги. Хэгину казалось, что сначала он должен издали высмотреть свою добычу, а потом как-то броситься на нее. Ему казалось странным, почему, добывая пищу, нужно ползать по земле.

«Очевидно», — думал он, — «я никуда не годный ученик, и не умею правильно искать желуди. Буду внимательнее следить за тем, как это делают другие».

В тот же миг он услышал, как Брэнт криком приглашает всю стаю на обед. Все индюки устремились к гигантскому дубу, под которым гордо стоял Брэнт. «Угощайтесь!» — лицо Брэнта сияло. «Взгляните сюда! Желуди! Повсюду!»

«Фу!» — подумал Хэгин. «Меня сейчас стошнит. Я был уверен, что он нашел что-то новое, настоящее и свежее. А это все те же желуди!»

Хэгин и Селин с отвращением глядели на то, с каким с наслаждением все индюки принялись за эти вкусные желуди.

Разумеется, желуди вполне приемлемая пища для того, кто родился индюком. Но не для орлов. Орлам следует питаться желудями если только они умирают с голоду, чтобы выжить.

Не желая обижать свою новую семью, орлята глубоко вздохнули и заковыляли прямо к дубу, где и начали набивать желудями свои желудки.

Эти отвратительные желуди были невероятно сухими и безвкусными. Вскоре два орленка, ставшие индюшатами, почувствовали себя так дурно, что не смели пошевелиться из страха, что их стошнит. Стоя под дубом, Хэгин испытал почти неудержимое желание взмыть в небо, только чтобы убраться от всего этого кошмара, называемого индюшачеством.

Но, вместо этого Хэгин остался стоять на том же месте, вновь и вновь клянясь себе, что станет хорошим индюком, чего бы это ему не стоило. Даже если для этого потребуется есть желуди. Хэгину тяжело далось такое решение. Насколько тяжело? Приблизительно так же тяжело, как было бы вам, прими вы отважное решение каждое утро на завтрак съедать газету!

Это показывает, насколько далеко готовы зайти люди, чтобы быть принятыми другими людьми, даже если эти другие имеют более скромное призвание и цель в своей жизни.

Эту истину следует запомнить: когда вам кажется, что некуда пойти, вы всегда окажитесь там, где вас принимают. А когда новичок почувствует, что принят в какое-то общество, он часто будет стараться подражать своим новым друзьям, чтобы заслужить их принятие.

Конечно, вы понимаете то, что ускользнуло от Хэгина. Искаженное представление о принятии вынуждает нас игнорировать свой собственный внутренний мир, только бы добиться принятия. Кажется, что те, чьего принятия мы ищем, тоже чувствуют это. Поэтому они делают изменение нашего поведения необходимым условием принятия в свой круг!

Одна из величайших нужд индюков, орлов, и кого бы то ни было еще, состоит в том, что после того, как желудки наполнены, остается потребность в чем-то еще: в принятии и безопасности.

Если орлы не получают удовлетворения этой основной потребности среди подобных себе орлов, индюки готовы прийти на помощь!

Если вы не любите других орлов, скорее всего, их найдут и полюбят индюки.

Именно так, чаще всего, орлы становятся индюками.

 

ГЛАВА 3.

Дни складывались в недели и понемногу Хэгин и Селин, наконец-то, начали осваивать премудрость, как быть настоящими индюками. Брэнт, в свою очередь, немало гордился ими. В свое время он воспитал много учеников, но в этих двоих было что-то уникальное, особенно в Хэгине, который старался изо всех сил.

И уж конечно, Брэнту пришлось потратить немало времени на то, чтобы научить Хэгина любить желуди. Хэгин, в свою очередь, усердно трудился над тем, чтобы пристраститься к этим ужасным желудям. Время от времени, ему даже казалось, что он начал наслаждаться ими. Но мы должны быть честны, и упомянуть о слухах, хотя возможно это только слухи, будто Хэгин говорил о своей любви к желудям лишь потому, что хотел угодить Брэнту.

Бедные орлята брали уроки, чтобы развить в себе склонность скрести землю. У них это неплохо выходило, но смотреть под ноги и низко наклоняться, казалось им обоим противоестественным занятием, не говоря уже о том, что от этого ужасно ныла спина.

Но одно обстоятельство действительно приводило Брэнта в замешательство: приходилось обучать двух этих маленьких индюшат бояться. Ему даже пришлось учить их прятаться от своих врагов. Это сбивало его с толку, так как все индюки просто по своей природе боялись … почти всего. Временами ему казалось, что эти двое ничего не боятся! Но орлята старательно учились бояться и постепенно, кажется, усвоили, как быть испуганными.

Много времени у Брэнта уходило на то, чтобы научить орлят вести себя по-инюшачьи: ходить с самодовольным видом, клевать и кулдыкать. Двое этих индюшат, казалось, просто совсем не умели кулдыкать. Фактически Брэнт вынужден был посвящать большую часть урока демонстрации кулдыканья. Кроме того, пронзительный крик этих индюшат, раздающийся время от времени, был самым страшным криком, который Брэнт когда-либо слышал в своей жизни. От этих звуков у него мороз пробегал по коже. Это был крик, который отражал какую-то первобытную радость и свободу. Брэнт очень надеялся, что они скоро забудут, как производить такой ужасный шум.

Как бы то ни было, двое молодых орлят усердно старались быть индюками. В свою очередь, Брэнт добился того, чтобы их наставники оставались с ними и днем и ночью, чтобы они ни на мгновенье не забывали, как ведут себя настоящие индюки.

Хэгин освоил эту науку. Но, с каждым днем, по мере того, как он ее осваивал, он все более и более разочаровывался.

Ему не давал покоя один вопрос: «Почему я единственный в мире индюк, которому трудно быть индюком?» Его вывод было очевидным. «Должно быть я худший, ничтожнейший индюк, из всех индюков, когда-либо живших на земле!»

Это очень сложная проблема, не правда ли? Когда вы индюк, вам легко и просто вести себя подобающим индюкам образом. Но, когда вы орел, невероятно сложно быть индюком. Кажется, что независимо от того насколько сильно вы стараетесь, вы всегда чувствуете себя неудачником.

Грустно признать, но, в конце концов, Хэгин и Селин стали походить на индюков, хотя по-прежнему чувствовали себя полными неудачниками. Интересно, случалось ли подобное с кем-нибудь еще??

ГЛАВА 4.

Однажды утром, вышагивая по лесу вместе со стаей своих приятелей-индюков, Хэгин заметил в отдалении индюшку, сидящую в высокой траве. Выглядело это так, будто она пряталась от всех остальных индюков. Будучи любознательным, Хэгин не мог пройти мимо такого странного зрелища, поэтому он резко свернул в сторону и направился к индюшке.

Рэд, уважаемый и почитаемый индюк, который часто выступал в роли пастора стаи, заметил, что Хэгин свернул в сторону. Памятуя о том, как трудно Хэгину дается роль индюка, Рэд прокулдыкал: «Хэгин, подожди меня!»

Хэгин остановился и обернулся. Рэд впервые заговорил с ним.

Рэд был огромным индюком, поэтому, пока он доковылял до Хэгина, он изрядно запыхался.

«Я хочу … провести … (Рэд наклонился, чтобы отдышаться) какое-то время … с тобой. Давай пройдемся и немного поговорим». Рэд указал в сторону противоположную той, в которой находилась индюшка.

Хэгин немного помедлил, но потом нерешительно повернулся в сторону, указанную Рэдом. Орленок спросил его: «Почему эта индюшка прячется в траве?»

Усмехнувшись, Рэд ответил: «Она сидит на своем гнезде, укрывая его от наших врагов!» Рэд немного расслабился, осознав, что Хэгином двигало лишь любопытство, и он не пытался покинуть их индюшачество.

Сбитый с толку Хэгин спросил: «Она сидит на гнезде?»

«Да. Она высиживает яйца. Совсем немного осталось до появления новых малышей в нашей стае», — с гордостью произнес Рэд.

«Но, что ее гнездо делает на земле?» — не унимался Хэгин.

«Что ты имеешь в виду?» — спросил Рэд голосом, выдававшим его замешательство. «А где, по-твоему, должно находиться гнездо?»

«Моя сестра и я родились высоко …», — нерешительно ответил Хэгин. Простое упоминание этого слова песней отозвалось в его сердце. «Мы родились … выше всего этого».

Воспоминание об орлином гнезде казалось таким далеким, что на мгновенье Хэгин засомневался, а не было ли оно только сном. Может быть, размышлял он, я родился на земле. Может быть, я просто очень запутавшийся маленький индюшонок, которому нужно больше стараться, чтобы стать индюком.

Конечно, это именно то, что Брэнт и другие индюки внушали ему. Наконец Хэгин решил, что должен оставить все эти странные фантазии, хранившиеся в глубине его сердца. Он должен был отказаться от всего этого, и поступать только так, как поступают индюки, которым он был.

Рэд пристально посмотрел в глаза Хэгину. Он был мрачен, его борода почти касалась земли. Рэд был той величины, которая производила на Хэгина наибольшее впечатление. Видите ли, среди индюков принято, что чем ты толще, тем больший восторг ты вызываешь у своих индюков-последователей. Тебя сочтут мудрым и одним из достойнейших приемников древнего (и наиболее высокочтимого индюка) по имени Священный Перст. Священный Перст был известен, как величайший и наимудрейший индюк из всех индюков, живших на протяжении всей истории индюшачества.

«Вот это да, каким огромным может быть Рэд», — подумал Хэгин. «Когда он встает передо мной, то загораживает собой все, и мне ничего не видно».

«Хэгин, мой мальчик», — тихим голосом начал Рэд, — «я думаю, настало время рассказать тебе, откуда ты появился. Я хотел подождать, пока ты подрастешь, но, глядя на то, как ты стараешься последние несколько недель, я думаю, пришло время, чтобы ты узнал правду».

«О чем Вы говорите?» — спросил Хэгин, чувствуя, как сжимается его сердце.

Рэд сомневался недолго. «Все мы, индюки, должны стараться, чтобы занять свое место в жизни. Все мы сталкиваемся с трудностями на своем пути, но тебя, Хэгин … тебя ждут более тяжелые времена».

Хэгин больше не мог смотреть Рэду в глаза. Впервые за всю его жизнь, гордые крылья орленка поникли.

«Видишь ли», — сочувственно продолжил Рэд, — «на самом деле ты вылупился из яйца стервятника». Рэд сделал паузу, позволяя Хэгину осознать это ужасное откровение.

Хэгин был неподвижен.

«Конечно, ты заметил свое физическое отличие от всех остальных, Хэгин. Ты и твоя сестра родились несчастными, никуда не годными стервятниками». Он снова остановился, чтобы поймать глазами взгляд Хэгина. «Посмотри на меня», — потребовал Рэд. «Мы ничего не можем поделать с твоим крючковатым клювом, и твоими короткими ногами, а также с тем, что ты родился несчастным, жалким стервятником! Но мы можем дать тебе новое сердце. Сердце индюка!»

Слова Рэда не сильно удивили Хэгина. С того момента, как он повстречал индюков, он знал, что не принадлежал к их числу. Но когда до него дошел смысл его слов, у него упало сердце. «Я — стервятник. Селин — стервятник. Никчемный, низкий, безнадежный стервятник».

(Ведь каждому известно, что стервятники — это самые отвратительные птицы. Тогда вы, конечно, можете представить, как чувствовал себя Хэгин. Вам бы понравилось, если бы про вас говорили, что вы: несчастный, пропащий, никуда не годный стервятник?)

«Что же мне делать?» — жалобно спросил Хэгин.

«Во-первых, ты должен осознать, а затем принять тот факт, что ты — несчастный, пропащий, никуда не годный, жалкий, ничего не стоящий стервятник, спасенный индюками!»

«Во-вторых, это нормально для тебя ежедневно бороться со своим стервятничеством. Так будет продолжаться всю твою жизнь. И уж поверь мне, это будет ужасная борьба. Ты должен продолжать упорно бороться. И тебе придется заниматься этим каждый день. Ты несчастный, жалкий стервятник. Это естественная и нормальная часть твоей жизни. Никогда не забывай об этом. Держись! Не позволяй этому сломить тебя. Сражайся! Старайся изо всех сил! Прими решение!»

«Я не хочу быть стервятником. Как мне стать хорошим индюком?» — заплакал Хэгин.

«Хэгин, теперь ты индюк. Ты был спасен от стервятничества. Но никогда не забывай о темной и мрачной стороне своей натуры. Ты можешь вести себя, как стервятник и даже не знать об этом. Всегда будь на страже, чтобы темная сторона твоей натуры не воскресала. Посвяти свою жизнь сражению со стервятничеством в себе. А когда ты потерпишь неудачу, а ты частенько будешь терпеть неудачу, тогда вновь посвяти свою жизнь индюшачеству!»

В глазах у Хэгина потемнело. Его ноги подкосились. Как он мог жить с такой ужасной истиной, в таком никчемном состоянии, под таким ужасным бременем?

Сердце Рэда наполнилось состраданием, когда он увидел, как это ужасное открытие сдавило сердце бедного Хэгина. Рэд тихо заговорил снова, желая утешить орленка. «О, Хэгин, не позволяй этим обстоятельствам привести тебя в уныние. Продолжай стоять и сражаться. Ободрись тем, что индюки всего мира за одно с тобой. Более того, мы научим тебя распознавать пути, указанные Священным Перстом. И самое главное, помни о том, что: индюк однажды, индюк навсегда!»

 

ГЛАВА 5.

Прошли месяцы с того рокового дня, когда Хэгин и Селин выпрыгнули из своего орлиного гнезда, оказались в лесу и были приняты в стаю индюков. Хэгину все еще с большим трудом давалась индюшачья жизнь, тогда как его сестра, казалось, приспосабливалась намного легче. От этого чувство вины и никчемности у Хэгина еще больше возросло. Между тем, Рэд посоветовал Брэнту «не оставлять двух этих чужаков надолго вдвоем, так как это лишь осложняет их принятие священных традиций индюшачьего образа жизнь».

И действительно, орлята были разлучены друг с другом и редко виделись. Селин в отличие от Хэгина, перестала задавать так много вопросов, как прежде. Кроме того, она приучила себя не кривиться и не давиться, когда ела желуди. И хотя, делая это, Селин выглядела очень странно, она даже кое-как научилась подражать походке индюков. Растопырив, насколько возможно, свои перья, и изо всех сил вытянув шею, она довольно сносно подражала индюшкам.

Наблюдение за успехами Селин, привело Хэгина в состояние полнейшей безнадежности. Однажды, плетясь в хвосте индюшачьей стаи, Хэгин заметил, как к ним издалека медленно приближается еще одна стая индюков. Никто в его стае еще не заметил других индюков. Только острое зрение Хэгина позволило ему увидеть их.

Эти индюки, как он успел заметить, не искали пищу на земле, как это делали индюки в его стае. Наоборот, они что-то склевывали и срывали с веток кустарника. Эти индюки питались ягодами!

Хэгин был изумлен. Он мог припомнить только один или два случая, когда ему приходилось наблюдать, как один из индюков его стаи ел ягоды, и то только потому, что они упали на землю. Но эта стая индюков срывала ягоды прямо с куста! «Какая необычная мысль!» — подумал Хэгин.

Хэгин быстро отыскал Брэнта. «Брэнт, посмотри вон туда, там еще одни индюки! И они идут к нам! И они едят …»

«Где?» — в страхе закричал Брэнт. Он быстро оповестил о возможной опасности индюков своей стаи. «Я не вижу никаких индюков», — нервничал Брэнт.

Хэгин и Селин поняли, что ни один из индюков их стаи, не был способен видеть так далеко и так отчетливо, как видели они.

Как такое могло случиться? Разве у индюков не такое же прекрасное зрение? Да, но, кажется, они так долго смотрели себе под ноги, что теперь они видят только то, к чему привыкли. Они стараются не смотреть вверх, с тех пор, как высота, по-видимому, их испугала. К несчастью для себя, они отказались именно от того взгляда с высоты, который развивает истинное зрение.

Когда, наконец, индюки из другой стаи подошли совсем близко, Брэнт смог их заметить. «Подожди, дай мне разобраться с этим», — смело заявил Брэнт. «И пусть никто не приближается к этим индюкам».

Брэнт начал медленно приближаться к незнакомой стае, на ходу что-то склевывая с земли, делая вид, что он их не заметил. Как только индюки чужой стаи увидели Брэнта, они пришли в ужас. Стараясь как можно скорее вернуть свое самообладание, они сделали попытку гордо пройти мимо него. Но невозмутимый Брэнт, сам с надменной важностью прошествовал мимо них. А следом за ним Рэд и все индюки-старейшины сделали то же самое. Селин изо всех сил старалась не отстать от них в этой игре. Хэгин просто наблюдал.

Хэгину показалось, что перед ним разыгрывается какое-то состязание. И каким бы ни было это состязание, индюки его стаи победили, потому что у них было время подготовиться к нему заранее. Индюки из «команды противника» сумели высоко держать свои головы, проходя мимо стаи Брэнта, но от острого взгляда Хэгина не укрылось то, как в отчаянии поникли их головы, едва они скрылись из поля их зрения.

Хэгин продолжал стоять после того, как все индюки прошли мимо. Глубокая грусть наполнила все его существо, когда он задумался над тем, что же произошло перед его глазами. Вся сцена показалась ему омерзительной, вся его природа восставала против такого образа жизни.

Именно в этот момент Хэгин откликнулся на настойчивый внутренний голос, исходивший из самой глубины его сердца. Вопреки всем полученным инструкциям, и всем данным клятвам, Хэгин устремил свой взор к небу. Между возвышавшимися над ним деревьями, он отчетливо увидел голубой лоскут неба. На какое-то мгновенье ему захотелось снова оказаться в своем родном гнезде, высоко над деревьями. Кроме того, в его душе зашевелились почти забытые воспоминания прошлого. Он вспомнил маму и папу. Ему казалось, что папа был таким сильным, с огромными, мощными крыльями, которые поднимали его в высь, и украшали своим величием небо. Он вспомнил, что папа взмывал в небеса и возвращался в гнездо с добычей. И снова Хэгин задал себе вопрос: «Почему я должен питаться этими чертовыми желудями?» И вдруг, сами собой, крылья его расправились. Хэгин очень удивился! И хотя он был только маленьким орленком, размах его крыльев превышал размах крыльев любого из индюков. Он долго их рассматривал. Они напомнили ему крылья отца, только он никогда не пользовался ими. Он хотел знать, зачем ему такие мощные крылья, но потом он пришел к выводу, что крылья — это лишь последствие того, что он родился несчастным, ни на что не годным, отвратительным, противным стервятником.

Шорох листьев прервал размышления Хэгина.

«Ты в порядке, дружок?» — прокулдыкал Брэнт.

Хэгин обернулся к нему. Всем своим огромным телом Брэнт надвигался на орленка. «Да. Я просто вспомнил папу и маму. Скажите мне, Брэнт, кто были те индюки?» — спросил Хэгин. «И почему мы не поговорили с ними? Они ведь наши братья, не так ли? И к чему это странное позерство и высокомерие?»

«Они — Ягодники», — ответил Брэнт почти с угрозой. «Они утверждают, что являются прямыми потомками Священного Перста и верят, что только они — истинные индюки». В раздражении, распушив свой хвост, Брэнт продолжил: «В их глазах мы — индюки второго сорта».

«Они действительно считают, что вы не настоящие индюки?» — не мог поверить Хэгин.

«Совершенно справедливо. Они верят, что мы должны питаться только ягодами, и не прикасаться к желудям. Более того, мы должны срывать ягоды прямо с куста, и никогда не подбирать их с земли. В противном случае индюк теряет право называться истинным индюком».

До того, как Хэгин смог спросить о чем-то еще, Брэнт заговорил вновь. «Конечно же, нелепо требовать от нас питаться ягодами с кустарника, в доказательство своей принадлежности к истинным индюкам». Брэнт выпрямился во весь свой рост и медленно распушил свое оперенье. «Достаточно только взглянуть на нас, и увидишь истинных индюков. Кроме того, желуди и только желуди являются пищей индюков. Так сказал Священный Перст!»

«Но ведь вы ели ягоды, не так ли?»

«О, безусловно …» — Брэнт продолжал разгребать листья своей длинной, тощей, когтистой лапой. «Как ни странно, временами я действительно не прочь отведать ягод. Но …»

«Вы когда-нибудь срывали ягоды прямо с куста?» — снова поспешил задать вопрос Хэгин.

Отдельные перья Брэнта встали дыбом. Он был явно расстроен тем, что затеял этот разговор.

«Нет. В тех редких случаях, когда истинные индюки едят ягоды, они подбирают их с земли. Для индюка неполезно питаться незрелыми ягодами», — Брэнт ответил тоном, который иначе, как выговором не назовешь.

Хэгин не понимал, почему Ягодники не считают стаю Брэнта настоящими индюками. В конце концов, они ни чем не отличались от других индюков. Как могли употребляемые в пищу ягоды определять, настоящий вы индюк или нет? Или, коли на то пошло, как можно доказать то же самое, питаясь исключительно желудями?

Когда Брэнт и Хэгин возвращались назад к стае, орленок размышлял над всем только что услышанным. В одном он был уверен, при первом же удобном случае, (когда никто не увидит), он попробует на вкус ягоды с куста и с земли.

«И все же», — размышлял Хэгин, — «я очень рад (и действительно счастлив), что принадлежу именно к этой стае индюков!»

Давным-давно индюки разделились на множество различных стай. Никто точно не помнил, почему это произошло. Тем не менее, каждая стая настаивала на своей особенной точке зрения, и твердо придерживалась того мнения, что они одни являются истинными индюками, и поэтому не должны объединяться ни с кем другим.

Вам должно быть известно, что каждая из этих стай называет себя индюшацией. Никому не известно, сколько их всего, но одно очевидно, их гораздо больше, чем вы могли бы вообразить. С такими чудиками, как Хэгин и его сестра Селин, Брэнт связался по одной простой причине, ему хотелось увеличить численность их стаи, единственно правильной стаи, с гордым именем Желудятники.

Итак, Хэгин погружался в индюшачество все глубже и глубже. Фактически, он был на волосок от окончательного объиндюшачивания.

 

ГЛАВА 6.

На следующий день после встречи со стаей Ягодников, поздно вечером у Хэгина впервые появилась возможность поговорить с сестрой наедине. Он заверил своего наставника Брюса, что проведет ночь неподалеку от его насеста, и поупражняется в кулдыканье. Поскольку Селин значительно преуспела в уподоблении индюкам, ее наставник больше не караулил ее круглыми сутками.

Когда они оба поняли, что впервые за долгие месяцы остались вдвоем, Хэгин расправил крылья и обнял свою сестру. «Селин, я так горжусь тобой. Ты такая молодец. Селин, скажи мне, пожалуйста, как научиться жить по-индюшачьи?»

«О, Хэгин», — с большим пониманием и состраданием ответила Селин, — «тебе надо больше практиковаться. Я не видела, чтобы ты когда-нибудь практиковался. Ты станешь индюком, поступая, как индюк».

Так вот, в отличие от Хэгина, Селин не была в таком уж восторге от своего исполнения роли индюшки, но она не хотела, чтобы он узнал об этом. «Может быть», — думала Селин, — «если Хэгину кажется, что я хорошо справляюсь с этой задачей, я на самом деле хорошая индюшка».

Селин продолжала: «Ты должен начать думать об этом, Хэгин. Через некоторое время такой образ мыслей станет твоей второй натурой. Ты должен прилагать максимум усилий. Такая жизнь потребует от тебя огромного волевого напряжения, но ты справишься. Хэгин, я узнала один секрет. Он является ключом буквально ко всему. Вот он: индюком быть трудно, но так легко быть стервятником. Потребуются все твои силы, чтобы научиться добропорядочной жизни индюка».

Хэгин помолчал немного, а потом прошептал. «Я пытался. Я старался изо всех сил. Иногда у меня получается быть индюком. Но рано или поздно я всегда терплю неудачу. Но теперь моя проблема стала хуже прежней. Селин, что же делать, если в моем сердце нет никакого стремления стать индюком?»

Селин не позволила проявиться своим личным переживаниям. Она немедленно произнесла: «Ты обязан этого хотеть! Позволь Рэду помочь тебе, если борешься с желанием вернуться к стервятничеству!»

Хэгин был потрясен. «Кто сказал тебе, что мы стервятники? Мне об этом сказал Рэд, но я не знал, что ты тоже знаешь об этом».

«Мой наставник рассказал мне все о стервятниках. Все знают о стервятниках». Селин помолчала, как бы подбирая подходящие слова для следующего предложения. «Хэгин, неужели ты не видишь? Это объясняет то, почему мама и папа оставили нас. Они были жалкими стервятниками. И мы с тобой тоже … тоже… несчастные, ничего не стоящие, грязные, ни на что не годные стервятники.»

Хэгин снова попытался исполниться благодарностью по отношению к дорогим индюкам, спасшим их с сестрой. Но дело в том, что он уже устал испытывать благодарность за спасение от грязного стервятничества. Несомненно, в индюшачьем образе жизни было гораздо большее, чем спасение от стервятничества.

Селин продолжала: «Тебе следует усерднее трудиться над тем, чтобы освоить индюшачий образ жизни. И задавай меньше вопросов, Хэгин. А теперь я поделюсь с тобой еще одним секретом: чем усерднее ты стараешься стать индюком, тем меньше у тебя искушений вернуться к стервятничеству».

Селин начала испытывать гордость, потому что ей удалось так много запомнить из того, чему ее научили, несмотря на то, что до сих пор все эти знания так и не помогли ей.

«Ну, так что же мне делать, сестра? Индюк из меня так и не получился», — простонал Хэгин.

«Хэгин, да пойми же ты, в глубине души ты – стервятник. Это не так-то просто для грязного, ничего не стоящего, ужасного стервятника — справляться с ролью индюка. По правде говоря, только немногим из нас, несчастных, жалких стервятников, удастся когда-нибудь стать настоящими индюками. Будь доволен, что индюки вообще приняли нас».

Хэгин кивнул в знак согласия, вздохнул и, шаркая, побрел прочь.

ГЛАВА 7.

Проснувшись на следующее утро, Хэгин немедленно приступил к выполнению своих уроков. Он еще раз дал себе страшную клятву: научиться жизни добропорядочного индюка. Хэгин был так тверд в своем решении, что даже сказал Брюсу, о своем намерении посвятить все утро отработке индюшачьих навыков.

Почти целый час Хэгин был целиком сосредоточен на том, чтобы издать хоть одно настоящее кулдыканье. Он был невероятно горд собой, когда две, проходившие мимо него индюшки, обернулись на его крик. Это был лучший его крик. Однако походить на индюка было по-прежнему невероятно трудно, и Хэгин, в отличие от своего наставника, не был в таком уж восторге от своих успехов.

Потом Хэгин испытал свое умение рыть землю когтями. Выглядело это занятие несложно, но Хэгин просто не мог понять, как ему стоять на одной ноге и скрести другой. После каждой попытки он шлепался на землю. Тем не менее, спустя полчаса ему удалась один или два раза как следует зачерпнуть землю лапой, прежде чем он снова свалился.

Потом пришел черед практиковаться в том, как вышагивать с напыщенным и важным видом. Для Хэгина это была трудная задача, потому что он не был таким толстым, как индюки. Он выглядел просто смехотворно, и сколько бы он не практиковался, изменить это было невозможно. Раз или два он попытался компенсировать отсутствие объема растопыривая свои крылья, но за этим немедленно последовало замечание от его наставника. «Ты должен надуваться и гордо вышагивать без помощи крыльев», — выговаривал он.

Ближе к вечеру Хэгин присоединился к своей стае, разыскивающей желуди. Он приступил к поискам желудей с удвоенной силой, так как ужасно проголодался после всех своих тренировок. Когда стая индюков приблизилась к лесной поляне, большинство из них выстроились за Брэнтом, который обходил поляну по краю, чтобы не выходить на открытое пространство луга.

Хэгин из чувства протеста после своих утренних неудач, вышел прямо на середину поляны. Он сразу заметил, что за лугом поднимался поросший травой холм, за которым снова начинался лес, а за ним возвышалась очень высокая гора, покрытая снегом. Вид этой горной вершины заставил трепетать сердце Хэгина. Что-то шевельнулось в его глубине, и сдержать это было невозможно.

Внезапно его острый взор уловил что-то еще. Высоко над ним пролетала какая-то величавая птица. Эта картина вызвала в его памяти смутное воспоминание о полете его отца. «Может быть, это папа разыскивает меня!» Сама мысль об этом привела его в трепет. Продолжая завороженно смотреть в небо, он увидел еще несколько таких же больших птиц. Хэгину ужасно захотелось расправить крылья, попытаться взлететь и присоединиться к ним.

Вы можете забрать у орла небо, но вы не можете удалить небо из сердца орла. Когда Творец создавал его, Он поместил небеса в его сердце, и забрать их оттуда невозможно.

И в это самое время Брэнт издал предостерегающий вопль. «Хэгин, нет, нет, не смотри! Там стервятники!»

Хэгин колебался.

«Ты ведь не хочешь вернуться назад к стервятникам, не так ли?»

Хэгин тут же жалобно произнес: «Нет, я не хочу быть стервятником».

«Что же делать?» — подумал он. «Я так старался, я приложил столько сил, чтобы научиться индюшачьей жизни, и все же опять вернулся к тому с чего начал».

До самого вечера Хэгин медленно плелся в хвосте стаи, его поникший клюв едва не чертил по земле. На закате дня он прислонился к старому дубу, и крылья его уныло поникли.

«В жизни должно быть что-то еще!» — вслух произнес он, не догадываясь, что за ним все это время наблюдали, а теперь еще и слушали.

А наблюдал за ним один очень заботливый филин, сидящий как раз на том дереве, к которому прислонился Хэгин. Этого филина звали Эндрю, и так случилось, что он был самой мудрой птицей в лесу.

«Кто ты?» — с любопытством спросил Эндрю.

Уставший и расстроенный Хэгин жалобно ответил: «Я несчастный, маленький индюшонок, которому все надоело. Я просто устал от такой жизни». И действительно, он просто олицетворял собой безнадежность.

Эндрю внимательнее посмотрел на Хэгина. Увиденное ем, заставило его опечалиться. «Индюшонок?» — озадаченно переспросил Эндрю. «Как тебя зовут?» — еще больше заинтересовавшись, спросил филин.

«Меня зовут Хэгин. А как Ваше имя?» — Хэгин так и не взглянул на своего нового собеседника.

«Я — филин, меня зовут Эндрю», — сказал он и добавил, — «Ты самый чудной индюшонок, которого я когда-либо видел. Кто тебе сказал, что ты индюшонок?»

Хэгин тут же стал обороняться. «Я настоящий индюк. Я принадлежу к Желудятникам из индюшации Брэнта. Я и моя сестра присоединились к ним несколько месяцев тому назад. Они научили нас тому, как быть индюками. Я не стервятник!»

«ПОСТОЙ! Постой!» — взмолился Эндрю. «Можешь быть индюком, если тебе так нравится. Я только спросил, кто сказал тебе, что ты индюк?»

Впервые Хэгин взглянул на Эндрю.

«Я скажу тебе», — продолжил филин. «Ты — птица. Но ты не похож на индюка или на стервятника. Хэгин, ты и, правда, считаешь, что все птицы должны быть либо индюками, либо стервятниками?»

«Ну», — задумчиво протянул Хэгин, — «Я никогда не слышал о других птицах. А вы слышали о них?»

«Я — не индюк», — ответил мудрый филин. «Я не пасусь с индюками. Более того, я предпочитаю летать, а не ходить по земле».

Эндрю уже решил, что будет вполне откровенен с Хэгином только в том случае, если почувствует, что орленок действительно хочет узнать всю правду. Эндрю было хорошо известно, что Хэгин — орел, но признать он это сможет только, оказавшись в отчаянном положении. Иначе Хэгин просто вернулся бы к индюкам.

«Вы летаете?» — в вопросе Хэгина были осторожность и сомнение. Он чувствовал, что не вынесет еще одного разочарования.

«Да, и я вижу, что у тебя тоже большие и сильные крылья. Может быть, ты даже можешь летать. Ты не думал о такой возможности?»

Эндрю испытывал Хэгина.

Хэгин привстал. Мысль о полете была такой привлекательной, хотя он знал, что она не встретит одобрения у него в индюшации.

«Нет, я не умею летать», — ответил Хэгин голосом полным уныния. «Посмотрите, Эндрю, видите там, в вышине, стервятники. Вы не боитесь, что если будете летать, то станете похожи на этого, ни на что не годного, низкого, жалкого стервятника?»

«Только индюки боятся этого. Почему ты боишься?»

Не успел Хэгин ответить или даже подумать, как Эндрю заговорил вновь. «Мой друг, тебя научили бояться. Тебя научили жить прячась. Тебе не следует слушать такие ученья. Ты действительно хочешь жить, как эти приземленные создания?»

Хэгин начал всхлипывать. Его единственной мыслью было: «Я не хочу быть индюком, но я просто не могу быть грязным стервятником».

Эндрю хотелось сказать больше, но он решил подождать, пока Хэгин будет готов к этому разговору.

«В небе парят не только стервятники. Там обитает и другая птица … и к тому же она летает выше стервятников. Тебе следует увидеть, как летает орел, Хэгин».

«Тебе следует увидеть полет орла», — снова тихо повторил филин.

Хэгин поднял голову, чтобы посмотреть на него, но филин исчез.

Хэгин почувствовал, что умрет, если не полетит вслед за ним, но испугался. Он не мог понять, что его напугало, но это «что-то» удерживало его от полета.

 

ГЛАВА 8.

Хэгин стал беспокойнее, чем прежде. Иногда у него выдавался «неплохой денек», но он никак не мог выбросить из головы слова филина. Хэгин чувствовал, как что-то внутри него рвалось к свободе. Филин вновь пробудил в нем это желание и укрепил его.

Интересно, знал ли кто-нибудь из индюков об этом Эндрю? Может быть, он был просто сумасшедшим филином, болтающим всякую чушь.

В полдень, когда его индюшация брела по лесу в поисках желудей, Хэгину удалось еще раз поговорить с Селин.

«Селин, ты слышало о филине Эндрю?» — шепотом спросил Хэгин.

«Да, так, кое-что», — ответила Селин. Разговаривая, они продолжали идти.

«Ну что же, что?» — не скрывая нетерпения, спросил Хэгин.

«Зачем это тебе?» — не сдавалась Селин. Она полагала, что Хэгина снова ждут неприятности. «Ты с ним разговаривал?»

«Я видел его только однажды. Мне интересно, что индюки думают о нем».

Селин встревожилась: «Ты говоришь так, будто больше не принадлежишь к индюкам». Ее голос дрожал от негодования.

«Селин, я не знаю, кто я, но я намерен выяснить это. А теперь, пожалуйста, расскажи мне об Эндрю».

«Хэгин, держись от него подальше. Он клевещет на индюков. Он говорит, что мы, индюки, принимаем в свою стаю разных птиц, и превращаем их в свое подобие. Не слушай его, Хэгин».

«Послушай, Селин. Он говорит, что не только стервятник летает в небе. Там есть другая птица, которая летает даже выше стервятника. Ее зовут орлом». Он помедлил мгновенье. «Я бы хотел быть орлом».

«Это глупо, Хэгин!» — воскликнула Селин, не веря своим ушам. «Не забывай, что ты — стервятник. Индюки приняли тебя в свою стаю, и сделали одним из них. Лишь стервятники летают высоко в небе. С высоты они высматривают свою жертву. Только поэтому они и летают. Не сходи с ума, Хэгин».

Хэгин ушел от сестры в подавленном настроении. Он понял, что больше не сможет говорить с ней, или с кем-либо из индюков, о своих истинных чувствах. Он снова почувствовал себя ужасно одиноким.

По прошествии нескольких дней, на закате, Хэгин вместе с Брюсом разыскивал желуди, когда в отдалении заметил трех незнакомых индюков. Они не принадлежали его индюшации. Хэгин предположил, что это были Ягодники. Он почувствовал, что должен улизнуть ненадолго, чтобы поговорить с ними.

Немного позже Брюс дал знак, что готов вернуться к стае и устроиться на ночлег. Хэгин сказал Брюсу, что придет позднее. Ему было необходимо «еще немного поупражняться в вышагивании».

Хэгин направился к незнакомым индюкам, надеясь снова отыскать их. Это было незадолго до того, как он столкнулся с тем, что, по-видимому, являлось индюшацией Ягодников. Какое-то время он наблюдал за ними, не обнаруживая своего присутствия. Они производили впечатление самых счастливых индюков. Большинство из них активно разыскивали пищу среди окружавших их ягодных кустарников. Очень жирный индюк, борода которого волочилась по земле, был несомненным лидером стаи. Когда он говорил, его басовитое, громкое кулдыканье привлекало всеобщее внимание. Хэгин знал, что Ягодники не соглашались с Желудятниками в вопросах пищи. Может быть, они имели свое особое мнение и о полетах. Он решил это выяснить.

Он не знал, как появиться перед Ягодниками. Ему не хотелось ни испугать их, ни помешать им. Хэгин решил приблизиться к ним, шаркая и шурша листьями, чтобы индюки смогли заметить его издалека. Продолжая шуршать, он не сводил с них глаз, и притворился испуганным, когда достаточно близко подошел, чтобы они заметили его.

«О, … привет!» — нарочно запнулся Хэгин. «Я потерялся, пока разыскивал пищу. Не могли бы вы помочь мне?» — он волновался, потому так и не придумал с чего бы начать разговор.

Большой индюк сделал шаг навстречу Хэгину. Он казался даже больше Брэнта, его красивые, веером развернутые перья, окладистая борода и строгий взгляд, говорили о его авторитете.

«Приветствую тебя, заблудший. Меня зовут Эган. А как твое имя?» — его голос звучал довольно радушно.

«Меня зовут Хэгин». Больше ему не удалось сказать ни слова, потому что, как только появился Эган, он тут же взял ситуацию под свой контроль.

«Ты ходишь и говоришь, как индюк, но ты не похож на индюка. Ты не из зарубежного индюшачества?» — в голосе Эгана слышалось сочувствие. Хэгин почувствовал себя спокойнее, чем предполагал вначале.

«Я и моя сестра были приняты в стаю индюков и воспитаны индюшацией Желудятников. Они заботились о нас, и помогли нам стать индюками». Хэгин испытал внезапное и неожиданное чувство гордости.

Несколько индюков столпились вокруг них, нервно переминаясь с ноги на ногу. Потом, довольно тощий индюк, пробрался вперед и предложил Хэгину немного ягод. «Это не то, к чему ты привык, дружок, но я подобрал их с земли. Я уверен, что ты примешь такую пищу, не так ли?»

Хэгин был тронут такой заботой: «Да, благодарю Вас».

Эган заговорил снова : «Ты хотел бы, чтобы мы помогли найти твоих друзей, Хэгин?»

«Вы поможете мне?»

«Ну конечно, если ты этого хочешь», — быстро ответил Эган.

«Могу я сначала задать Вам вопрос?» — спросил Хэгин, с огромным аппетитом поглощая ягоды одну за другой.

«Да, пожалуйста», — Эган почувствовал, что возможно перед ним был кандидат на обращение в Ягодники.

Хэгин, которому не терпелось получить ответы на свои вопросы, не теряя времени, приступил с ними к Эгану: «Почему вы не считаете Желудьников настоящими индюками?»

Эган был по-индюшачьи мудр. Он знал, что рано или поздно, этот вопрос обязательно возникает, когда разговор переходит к этой теме. «Дружок, мы не утверждаем, что среди Желудятников нет настоящих индюков. Мы просто допускаем, что они, в конце концов, погубят себя, если будут продолжать подбирать с земли лишь малопитательные желуди. Нет ничего, что могло бы сравниться со свежими ягодами, сорванными с куста, Эган многозначительно посмотрел на Хэгина. — Разве ты не согласен?»

Хэгин доел последнюю ягоду. После того, как в течение долгих месяцев вы не ели ничего, кроме желудей, ягоды покажутся вам манной небесной. Какая прекрасная перемена в жизни!

«Да, эти ягоды чудесны на вкус», — согласился Хэгин. «Могу я задать вам еще один вопрос?»

Эган кивнул.

«Вы летаете?» — с надеждой спросил Хэгин.

Эган как-то странно посмотрел на него. «Летаем ли мы?» — повторил он вслед за Хэгином. «Конечно, мы летаем».

Сердце Хэгина забилось в груди. Встретив Ягодников, он сразу почувствовал, что обрел свою новую стаю. Эти индюки летали! Мысли в его голове путались. Возможно, ему удастся стать частью их стаи, веря при этом в то, что Желудятники — настоящие индюки. И ему не придется оставлять знакомое покровительство индюков, к которому он так привык.

Он обсудил с Эганом все детали своего обращения в Ягодника. Если можно, он хотел бы присоединиться к ним немедленно. Эган возразил, что не хотел бы уводить кого-то из стаи Желудятников, но поскольку Хэгин так сильно просит об этом, он готов позволить ему стать членом их стаи.

Хэгин так и не понял самого главного, что орлы не могут жить среди индюков. Неважно, как долго они прожили среди них, орлам всегда будет неудобно среди индюков. Если орел не подозревает о том, кто он такой, он может долгое время переходить от индюшации к индюшации, пока не обнаружит, что все индюки одинаковы, даже если они претендуют на свою уникальность. Однако именно это хождение среди индюшачьих стай, в конце концов, приведет орла к осознанию того, что он совершенно другая птица.

 

ГЛАВА 9.

Хэгин во второй раз оставил свой дом. На этот раз рядом с ним не было даже сестры, и некому было утешить его. Он все оставил для того, чтобы понять, к чему так рвалось его сердце. Что-то в самой глубине его естества стремилось летать. Он едва дождался наступления утра. Всю ночь он не сомкнул глаз.

Солнце до сих пор не показалось над вершинами дальних холмов, и никто из индюков еще не проснулся. Хэгин чувствовал себя обновленным. Он стал частью стаи, понимавшей толк в жизни. Между членами стаи были очень теплые отношения.

Их пища не была похожа на желуди! И они могли летать! Он чувствовал, что был создан для того, чтобы летать. Он с нетерпением ждал, когда его стая поднимется в небо.

Все время после пробуждения членов стаи и до их подготовки к утренней добыче пищи нетерпение Хэгина непрерывно росло.

Эган повел свою стаю, а вместе с ней и Хэгина, через лес. Хэгин терпеливо ждал, он был уверен, что скоро Эган поднимет свою стаю в небо. Они шли через лес почти все утро. Казалось, чем выше поднималось солнце, тем больше оживлялись индюки. Они начали болтать, а вскоре и смеяться. Заметным различием между этой стаей и стаей Желудьников было то, что ни один из этих индюков не смотрел под ноги в поисках пищи. Это лишний раз убедило Хэгина, что отныне он больше никогда не будет есть желуди!

То, что сначала Хэгин принял за прогулку по лесу, оказалось поиском пищи. Стало ясно, что в это утро индюки не намерены взлетать. Они искали, чем бы полакомиться точно так же, как Желудятники искали желуди. Они разыскивали пищу, прочесывая лес. Это разочаровало Хэгина, но он не сомневался, что это была лишь временная задержка. «Конечно же, мы взлетим после завтрака», — думал Хэгин.

В то утро они нашли ягоды, и все индюки попировали на славу. Хэгину понравился его завтрак из свежих ягод больше любой другой пищи, которую он мог припомнить. Позже индюки остановились отдохнуть после длинного лесного перехода. Они все еще отдыхали, когда Эган и один молоденький индюшонок подошли к орленку. Эган сказал: «Хэгин, мой новый друг, позволь мне познакомить тебя с Дэйли. Он — мое доверенное лицо, и проведет с тобой ближайшие несколько месяцев, помогая тебе освоиться с жизнью Ягодников».

Хэгин спокойно выслушал его.

«Дэйли сможет ответить на любые твои вопросы, он обучит тебя правилам поведения, подобающим настоящему индюку, которые помогут тебе как сейчас, так и в дальнейшем». Эган погладил орленка по голове. «Ты в надежных руках, Хэгин».

Вожак стаи оставил Дэйли и Хэгина вдвоем. Орленок продолжал молчать.

Наконец заговорил Дэйли. «Думаю, мы начнем с обучения раскапыванию земли когтями…»

«Подожди минутку», — ответил Хэгин. «Я сейчас вернусь». Он быстро повернулся и побежал за Эганом.

Когда он его догнал, его вопрос прозвучал нетерпеливо и требовательно. «Эган, пожалуйста, ответьте мне, … когда мы полетим?»

Эган был смущен точно так же, как и вчера, когда Хэгин задал ему тот же вопрос. «Хэгин», — медленно и обстоятельно заговорил индюк. «Летают лишь для того, чтобы избежать опасности». Затем он насмешливо добавил: «Тебе грозит какая-нибудь опасность?» Несколько индюков, стоявших поблизости, рассмеялись.

Хэгин не спорил. Он знал, что это бесполезно. До него дошло, что Ягодники ни чем не отличаются от Желудятников. И те, и другие были индюками, и он просто не мог с ними ужиться. Он был так рассержен, что в ярости взмыл в небо. Его крылья интуитивно уловили потоки ветра, чтобы тотчас поднять его над лесом. Впервые он увидел верхушки деревьев. Вдалеке он заметил большую, лесную поляну, где однажды наблюдал за парящими в вышине орлами. В другой стороне он увидел огромную горную гряду, своими вершинами упиравшуюся в небо. Какое дивное зрелище!

Не смотря на то, что это был первый настоящий полет Хэгина, все случилось так быстро, что он пока не понял, что же с ним произошло. Осознав, наконец, что он действительно поднялся в небо, Хэгин испугался и тут же приземлился. Из-за незнания того, как это делать правильно, его приземление скорее напоминало падение. К счастью, единственное, что пострадало при этом, была его гордость.

Но все же что-то внутри Хэгина было повреждено, хотя и не по причине его аварийного приземления. Его способности доверять был нанесен ущерб. Стоя на небольшой полянке, он понял, что сердце его разбито. Боль и гнев, смешавшись, закипели в нем. Наконец, он взорвался пронзительным криком: «Я больше никогда в жизни не поверю ни одной из птиц!» И крик этот разнесся по всему лесу.

Неподалеку от маленькой сосны Хэгин упал, как подкошенный и накрыл голову расправленными крыльями. Конечно же, он думал, что был самым плохим индюком. Он не достаточно сильно старался. Должно быть, все его борения и невзгоды произошли с ним по его собственной вине. Мысли путались в голове Хэгина. «Я — неудачник», — произнес он вслух. «Я одинок потому, что я странный. Никто не хочет дружить с таким чудиком».

Большую часть дня Хэгин просидел под сосной, предаваясь самосожалению и самоуничижению. Он сомневался, что вообще когда-нибудь сможет сдвинуться с места. Ради чего вообще нужно было жить? Очевидно, что он ни на что не годен. Даже стервятники отказались от него. Его папа и мама бросили его сразу после рождения.

Хэгин просидел у этой невысокой сосны два дня и две ночи. На утро третьего дня, проснувшись, он вспомнил слова, сказанные ему старым, мудрым филином: «Мой друг, тебя научили бояться и жить прячась. Тебя действительно устраивает такая жизнь?»

«Нет», — прошептал Хэгин. «Нет, нет и нет!» — повторял он все настойчивей. Он почувствовал, что должен отыскать Эндрю. Если кто-то и мог ему помочь, так это филин.

Продираясь по лесу, Хэгин вспомнил о своей сестре. Он скучал по ней, ему было интересно, как она поживает. Ему хотелось, чтобы она была сейчас рядом с ним.

Хэгин понятия не имел, где искать Эндрю. Он не помнил, где впервые повстречал филина, и не знал, окажется ли Эндрю на том самом месте, если ему вообще удастся найти это место. Он, конечно же, нашел бы Эндрю, если бы просто поднял глаза к небу и посмотрел на деревья.

В ближайшие несколько дней, продолжая свои поиски, он заметил, что лес полон множеством других существ. У некоторых были крылья так же, как у индюков и стервятников. Другие передвигались на четырех ногах. У кого-то были пушистые хвосты. Некоторые были крупнее его. Многие были меньше. Одни жили на земле. Другим нравилось оставаться на деревьях. Хэгин был поражен тем, что, проведя в лесу многие месяцы, он никогда не замечал, как много разных существ обитает с ним по соседству.

Постепенно он все яснее осознавал одно общее правило. Только те, у кого были крылья, могли вырваться за пределы леса. Возможно, все остальные создания были частью этого леса. Несомненно, что крылатым существам полагалось летать! Сердце Хэгина снова учащенно забилось. Он спросил вслух: «Так почему же индюки предпочитают оставаться в лесу, вместо того, чтобы подняться в небо?»

Голос, раздавшийся у него над головой, ответил: «Потому что они индюки!»

Хэгин посмотрел вверх. Эндрю расположился на ветке дуба, высоко над его головой.

Орленок вздохнул с облегчением: «Эндрю, я искал тебя».

«Я тоже тебя искал», — ответил филин. «Я слышал, что ты покинул стаю индюков. Отличный выбор».

«Да, я ушел от индюков, но теперь я не знаю, что мне делать».

«Ты не знаешь, что тебе делать, потому что ты не знаешь, кто ты», — ответил Эндрю.

«Что ты имеешь в виду?» — спросил Хэгин, озадаченный ответом филина.

Эндрю посмотрел вниз на орленка. Тот выглядел еще более жалким, чем прежде. «Ты должен поесть, Хэгин. Отправляйся на поиски пищи. А потом возвращайся, и мы поговорим».

«Я сегодня уже поел немного ягод», — ответил Хэгин.

«Ягод? Почему ты питаешься ягодами?» — насмешливо спросил Эндрю.

«Они намного лучше, чем желуди», — смущенно улыбаясь, ответил орленок.

Эндрю с трудом мог поверить, что все это время Хэгин питался желудями и ягодами. «Ты помнишь, чем кормил тебя твой папа, когда ты был крошечным птенцом?» Своим вопросом Эндрю надеялся натолкнуть Хэгина на важную мысль.

На минуту Хэгин задумался. «Я помню только то, что это было мясо», — сказал он, все еще не понимая, какое это может иметь значение.

«Совершенно верно», — сказал Эндрю. «Тебе следует охотиться и питаться мясом».

«Но я никогда не видел, чтобы индюки ели мясо», — возразил Хэгин.

«И никогда не увидишь. Неужели ты так до сих пор и не понял, что ты не индюк?»

Голова Хэгина поникла. «Так значит тебе известно, кто я?»

Он почувствовал стыд и неловкость.

«Да, знаю», — ответил Эндрю.

«И ты по-прежнему будешь разговаривать со мной и даже останешься моим другом?» Хэгин не мог понять, почему кому-то хочется дружить со стервятником.

«Да, конечно. Ведь ты принадлежишь к самым прославленным созданиям!» — Эндрю сделал ударение на слове прославленным. «Ты тот, кому многие завидуют».

Хэгин был потрясен и смущен словами Эндрю. «Что ты несешь, сумасшедший старик? Ты же знаешь, что я стервятник. Зачем ты дразнишь меня?» — его глаза наполнились слезами, и он заплакал. Его сердце разрывалось при мысли о потере последнего друга.

«Нет, нет, Хэгин. Ты не понял меня. Ты не стервятник. И ты не индюк», — настаивал филин.

«Тогда кто я?» — спросил Хэгин жалобно … и с надеждой в голосе.

Мудрый филин выпрямился во весь свой рост. Почему-то Хэгин знал, что услышит что-то важное, возможно даже замечательное.

А теперь, дорогой читатель, прежде чем мы узнаем, что же мудрый, старый филин сказал Хэгину, давайте вернемся к вопросам нашего теста, на которые мы отвечали в начале книги. И выясним, являетесь ли вы индюком? Если нет, не объиндюшатились ли вы!? Если да, тогда, кто же вы?

 

 

ЭПИЛОГ.

Посмотрите на тринадцать ответов, которые вы дали, заполняя тест в начале книги. Первые девять утверждений ошибочны. Если одно из них вы сочли верным, значит вы объиндюшатились. Если все девять вы сочли ошибочными, не гордитесь. Это еще не доказывает, что вы не подверглись объиндюшачиванию. Помните, горделиво вышагивают индюки, а не орлы.

Какой ответ вы дали на десятое утверждение: «Сколько грехов вы сегодня совершили?» А на одиннадцатое: «Сколько праведных поступков вы сегодня совершили?»

Обычный христианин, отвечающий на эти два вопроса, считает, что грехов он совершил в три раза больше, чем праведных поступков.

Такой ответ показывает его представление о своем поведении за последние двадцать четыре часа.

С таким мнением о себе, ни один христианин не может быть свободным в Иисусе Христе. Это означает, что такой христианин признается, по меньшей мере, самому себе, что его грехи в три раза превысили его праведность!

Но у нас есть еще двенадцатый и тринадцатый вопросы. Каждому христианину известно, что праведность Иисуса Христа составляет 100 %. Но когда они переходят к тринадцатому вопросу: Какова ваша праведность по шкале от одного до ста?» — очень немногие христиане дают правильный ответ.

Да, кстати, правильным ответом на оба эти вопроса является 100 %.

Когда мы стали христианами, нам была подарена Божья праведность в Иисусе Христе. И эта праведность Самого Иисуса Христа. Поэтому мы обладаем сто процентной праведностью!

Большинство христиан не понимают эту основополагающую истину. Поэтому они видят себя на 30, 40, 50 или 60 % праведными. С такими принципами их жизнь посвящена достижению праведности. Такие христиане прилагают усилия, чтобы достичь сто процентной праведности.

Жизнь христианина — это жизнь в праведности, которая дается нам Богом. Мы движемся от подаренной Им праведности, к праведности, проявляющейся в нашей жизни. Это и отличает праведность, полученную по вере, от той праведности, к которой стремятся христиане, полагающие, что пока не имеют ее, но должны усердно стараться приобрести. И, конечно же, Писание ясно говорит нам, что мы никогда не сможем достичь праведности своими усилиями.

Позвольте мне поделиться с вами некоторыми соображениями перед тем, как мы перейдем к подробному рассмотрению каждого из тринадцати вопросов.

Во-первых, результатом нашего объиндюшачивания является чрезмерная сосредоточенность на грехе. И в этой сосредоточенности на грехе присутствует огромный страх. (Сопровождающийся болезненным чувством: «Я должен сильнее стараться».)

Помните, что сказали Адам и Ева сразу после того, как совершили грех? Первыми их словами было: «Я испугался». Сосредоточенность на грехе, постоянное осознание греха, настоящего или мнимого — опасная вещь, потому что является результатом жизни, наполненной страхом.

В нашей повседневной жизни для нас не так важно, что есть истина. Наши поступки продиктованы тем, что мы считаем истиной, в независимости от того, правы мы или нет.

Если мы постоянно думаем о себе, как о грешниках, в результате мы получим жизнь полную страха.

Другой отличительной чертой сконцентрированного на грехе сознания является низкая самооценка. Мы никогда не бываем достаточно хороши в своих глазах. Мы никогда не достигаем должного уровня.

И третьей чертой объиндюшачивания является чувство несоответствия, за которым следует уныние и чувство вины. Нам всегда чего-то не достает. Зачастую испытываемое нами чувство вины — ни что иное, как собственное самоосуждение. Похоже, что средний христианин не знает, чем отличается обличение Святого Духа от обвинения дьявола. В результате жизнь очень многих христиан похожа на жизнь индюков.

Самоосуждение свойственно индюкам.

По причине объиндюшачивания нашего мышления, большинство христиан живут несвойственной им жизнью. Мы совершаем противоестественные поступки. И эти поступки по самой своей сути не могут удовлетворять нас. Мы недовольны, мы побеждены обстоятельствами. И, как это не странно, мы осуждаем других людей по причине всегда присутствующей в нас сосредоточенности на грехе.

Вот как выглядит объиндюшаченный христианин.

А теперь, перед тем, как мы вернемся к нашей истории, давайте посмотрим, как вы ответили на каждый из тринадцати вопросов.

УТВЕРЖДЕНИЕ 1: Христианин — это грешник, спасенный по благодати.

Правильный ответ, … конечно же, нет! Нигде в Писании мы не находим такого определения христианина, как «спасенный по благодати грешник». Это неподходящее для христианина определение. На самом деле — это ужасное определение. Не называйте христианина грешником, спасенным по благодати!

Такая формулировка может быть справедливой, но является ли она подходящей? Нет! Это самое неудачное определение, которым вы пользуетесь, чтобы описать верующего! Да, вы были грешником. Да, вы были спасены по благодати. Но сейчас вы святой. Как много из нас думают о себе, как о святых? Слово «святой» означает Божью Святость. Думаете ли вы о себе, как о святом Божьем? Мы думаем о себе, как о грешниках, спасенных по благодати. Поэтому акцент по-прежнему ставится на том, что мы грешники, а не святые. Такое мышление приводит к тому, что верующий не может расстаться с чувством низкой самооценки.

УТВЕРЖДЕНИЕ 2: Христианин может грешить и не знать об этом.

Именно так и учат индюки, но говорит ли об этом Писание? Меня научили, что нечистые помыслы являются грехом, что для христианина нормально грешить каждый день. Поэтому, допустимо предположение, что к концу дня мы совершили все виды грехов, о которых даже не догадываемся. Фактически, нас также научили, что мы не можем жить без греха. И поэтому, мы полагаем, что грешим все время!

Нас не учили тому, что Господь постоянно находится внутри нас. Мы не переживаем личных взаимоотношений с Тем, Кто обитает внутри нашего сердца. Он не только немедленно обличит вас о грехе, но Он знает о состоянии вашего сердца даже до того, как вы согрешите! Он защитит вас от греха!

Если вы общаетесь с Иисусом Христом, вы не можете согрешить и не узнать об этом! Вам не нужно в конце дня, придя домой, молиться:

«О, Господь, прости меня за все совершенные грехи, о которых я не знаю, за все сказанное мной, чего мне не следовало говорить; за все, о чем я подумал, но не должен был думать…»

Могу ли я поверить в то, что Святой Дух, живущий во мне, равнодушно взирает на то, как я грешу, и молчит? Если я поверю, что можно грешить и не знать об этом, что христиане грешат каждый день, тогда что же мне делать с Писанием, в котором ясно сказано, что Бог не услышит моих молитв, когда я грешу? Во что мне тогда верить?

Вы видите, к чему приводит такой взгляд на христианскую жизнь?

Он ведет к усугубляющемуся чувству низкой самооценки, вины и уныния. Учение, предлагающее поверить в то, что христиане грешат каждый день, и даже не догадываются об этом, пришло от индюков, которые действительно грешат каждый день! (Как минимум, своим неверием). Возможно, им нужно оправдываться в своем образе жизни! Может быть, им необходимо оправдание, чтобы скрыть свое смятение, при сравнении своей жизни с жизнью других.

УТВЕРЖДЕНИЕ 3: Это нормально для христианина грешить каждый день.

Если я поверю, что нормой для христианина является ежедневный грех, тогда я буду грешить. Я не удивлюсь, совершив грех, потому что сочту ежедневный грех христианина — нормальным поведением.

Но это учение индюков. Вы не найдете подтверждение этого учения в Писании. Библия учит:

«Вы не должны грешить. Удаляйся от греха, чтобы пребывала благодать Божья!»

Но, если вы согрешите, есть способ разобраться с этим.

Вы не найдете в Библии учения о том, что нормальной жизнью христианина является грех. На самом деле, Библия утверждает прямо противоположное.

Вы когда-нибудь спрашивали себя: «Как долго я могу прожить без греха?» Мы обычно задаемся этим вопросом, как будто хотим узнать: «Как долго я могу не дышать?»

Дорогой христианин, твоя жизнь на этой планете не есть нечто греховное. Христианин может жить без греха ровно столько, сколько сам решит не грешить. Совершение греха требует от вас свободного волеизъявления. Грех никогда не произойдет случайно или без вашего согласия. И уж конечно он не случится без вашего знания о нем!

УТВЕРЖДЕНИЕ 4: Нечистые помыслы являются грехом.

Я не смогу описать вам, в каких цепях держало меня это учение, преподносившееся как библейское. Если нечистые помыслы есть грех, тогда всякое искушение таковыми является грехом. В конце концов, никому не удастся избежать искушения нечистыми помыслами. Это еще одно учение индюкологии.

Грехом является действие, а не мысль. Чем дольше вы пребываете в подобном заблуждении, что нечистые помыслы есть грех, тем дольше вы лишены свободы во Христе. Враг способен внедрять нечистые помыслы в вашу голову. Мысли могут быть огненными стрелами лукавого! Одно дело, когда какая-то мысль стучится, чтобы проникнуть в ваш разум, и совсем другое дело, когда вы распахиваете перед ней двери своего разума, принимая эту мысль, а потом еще и действуя в соответствии с ней.

«Даже тот, кто взглянул на женщину с похотью, согрешил, нарушив мысленно верность» . Братья, как часто этот стих пронзал ваше сердце? Вас научили, что мысль, приходящая вам в голову является грехом. Не так ли? Ну, так давайте разберемся в значении этого стиха. Во-первых, взгляд является обдуманным действием. В приведенном выше стихе, говорится о мужчине, обернувшемся в сторону женщины и намеренно ее разглядывающем, о мужчине, который рисует в своем воображении супружескую неверность. Такое поведение не имеет ничего общего с мыслью, промелькнувшей в голове мужчины, когда, скажем, проходящая мимо него по коридору женщина, которая скорее раздета, чем одета.

Давайте возьмем другой пример. Я вхожу в банк, и вдруг меня посещает мысль: «Было бы неплохо заполучить все эти деньги. Если бы кассир не смотрел на меня, я мог бы стащить их». Совершил ли я грех? Конечно, нет! Эта мысль проникла в мой разум, и совершенно очевидно, кто за ней стоит. Но я не совершил греховного поступка. Нечистые помыслы не являются грехом. Это учение врага. Индюшачьи бредни. Нечистые помыслы принятые и претворенные в действия являются грехом.

УТВЕРЖДЕНИЕ 5: Для христианина легче грешить, чем поступать праведно.

Образ вашего мышления определяет образ вашего поведения. Если друг сообщит вам, что самый дорогой для вас человек умер ужасной смертью, и вы поверите ему, то будете сражены горем и печалью. А что, если друг солгал вам? Тогда, будете ли вы грустить? Чем дольше вы не знаете, что поверили в ложь, тем дольше будете действовать в соответствии с тем, во что поверили, и оплакивать погибшего друга.

Вот так же облако самоосуждения нависает над христианином, вера в то, что он постоянно грешит, может так изменить его поведение, что он постепенно станет (и становится) индюкоподобным.

Сегодня христианину трудно (нет, невозможно!) жить той жизнью, которую большинство считают «христианской», потому что настоящая жизнь христианина не имеет ничего общего с тем, какой ее рисуют сегодня.

Во времена Иисуса, людям не удавалось жить так, как считали правильным те, кого называли фарисеями. Но эта «фарисейская жизнь», выдаваемая за пример для подражания, не была жизнью угодной Богу! У Иисуса для фарисеев нашлись более суровые слова, чем для кого-либо еще.

Лошади не трудно быть лошадью. Корове не сложно быть коровой. Птица не мучается, стараясь быть птицей. Они являются тем, кем родились, именно такими, какими должны были быть.

Для нас не сложно быть христианами в истинном значении этого слова. Однако, жить, подражая жизни индюков, очень сложно. Я хочу, чтобы те, кто отчаянно сражается за свою христианскую жизнь, знали, что: вы сражаетесь не за христианскую жизнь, вы сражаетесь с искаженным представлением о христианской жизни.

Жизнь христианина легка! Послушайте, что Сам Иисус сказал о ней: «Ведь заповеди Мои просты и ноша Моя легка! » Он сказал, что «путь грешника труден». Христианину трудно грешить. Наш Господь сказал, что заповеди Его просты. Нет, христианину не трудно быть христианином. Христианину трудно быть фарисеем или индюком.

УТВЕРЖДЕНИЕ 6: Чем ближе мы с Иисусом, тем меньше испытаний в нашей жизни.

Индюки говорят нам, что «нужно стать ближе к Иисусу». Подобное выражение наводит на мысль, что Иисуса от верующего отделяет огромное расстояние. На самом деле Он живет и обитает внутри вас. Как можно стать еще ближе к Нему?

Раньше я думал (и уж не помню, откуда ко мне пришла такая идея), что чем больше я стану похож на Иисуса, тем меньше у меня будет искушений. И я постоянно расстраивался, потому что каждый раз, когда мне казалось, что я достиг какого-то прогресса в христианской жизни, атаки становились более интенсивными, чем прежде!

С тех пор я вынужден был признать, что чем больше вы стремитесь познать Иисуса Христа, тем сильнее враг стремится изменить ваше представление о Нем, и отвлечь вас от Него. Враг искушал Иисуса, и он будет искушать нас. Искушения — одно из доказательств того, что мы — христиане! Не забывайте об этом. Вы близки к Иисусу настолько, насколько захотите сами. Со временем вы почувствуете, что стали лучше понимать Его сердце, но вы по-прежнему в Нем, а Он в вас, и ближе стать просто невозможно.

УТВЕРЖДЕНИЕ 7: Через дела праведности мы становимся ближе к Иисусу.

Почему-то всем нам кажется, что в дни, когда мы совершаем действительно что-то хорошее (приводим кого-то к Христу, или помогаем кому-то), мы нравимся Богу больше, становимся к Нему ближе, чем тогда, когда, воспитывая детей, мы выходим из себя или раздражаемся.

В результате, мы верим, что, делая добро, становимся ближе к Богу. Это ложь. Это учение индюков, обрекающее нас влачить жалкое существование, и удерживающее нас от познания свободы, которую дает нам Христос.

Верить, что человек сможет когда-нибудь заработать Божье расположение, значить иметь о Нем ограниченное и гуманистическое представление. Как может ваш «добрый» поступок поразить Всемогущего Бога? Ему ведомы намерения вашего сердца по отношению к Нему, вне зависимости от того, насколько хорошим или плохим был ваш сегодняшний день; были ли вы терпеливы к своим детям или накричали на них; привели вы сегодня заблудшую душу к Христу или вообще никогда не свидетельствовали о Боге; коснулись ли ваши молитвы небес или вы так и не смогли разомкнуть рта, и чувствуете, что Бог далеко, далеко от вас.

Ваша праведность во Христе ни в коей мере не зависит от вашего поведения. В Иисусе Христе вы совершенны, но ваше совершенство кроется только в Нем.

Не связаны ли вы самоосуждением? Не пытаетесь ли вы праведными делами компенсировать свое внутреннее чувство греховности? Так почему же вы чувствуете себя таким грешным?

Когда вы становитесь христианином, вам не нужно стараться поступать праведно. Праведность становится частью вашей жизни.

Если бы я спросил, довелось ли вам сегодня совершить какой-нибудь праведный поступок, вы могли бы тут же ответить: «Да». Такое поведение нормально для христианина. В вашей жизни нет ничего промежуточного. Ваша жизнь либо праведна, либо грешна.

Все что вы делаете, является праведным поступком до тех пор, пока вы не сделаете выбор грешить.

Грех есть обдуманный выбор. Если вы дадите Богу возможность освободить вас от самоосуждения, возможно, это будет величайшим событием вашей жизни! Обвинение греха лежит тяжелым бременем на ваших плечах, но вам не нужно жить под этим бременем.

Помните филина? Он сказал орленку: «Ты не знаешь, что тебе делать, потому, что ты не знаешь, кто ты». Все что нам, христианам, необходимо, так это обнаружить: кто же мы. Мы живем, словно стая индюков, потому что мы воспринимаем действительность, как стая индюков. Вы не индюк, дорогой читатель! Вы не принадлежите к их стае, мой друг! Вы — орел!

УТВЕРЖДЕНИЕ 8: Святость достигается лишь немногими христианами.

Современное учение почти убедило нас, что существует три уровня христианства:
(1) — вы можете быть христианином;
(2) — вы можете быть учеником;
(3) — вы можете быть святым, если вам действительно захочется зайти так далеко.

Складывается впечатление, будто святость достижима только избранными христианами.

Дорогой христианин, все христиане являются учениками, и все ученики — христиане, и все ученики — святые, и все христиане — святые. В Писании мы все названы святыми. Святыми нас сделала благодать Всемогущего Бога.

Видите ли вы теперь, что неверное мышление влечет за собой неверное действие? Тогда поразмышляйте-ка вот о чем, вы — праведник, вы — святой Божий.

УТВЕРЖДЕНИЕ 9: Искушения, приходящие в нашу жизнь, свидетельствуют о нашей греховности.

Это еще одно учение индюкологии. Это уж точно полная чушь. Помните, что Иисус проходил через искушения, но остался безгрешен.

А теперь перейдем к десятому и одиннадцатому вопросам и рассмотрим их вместе.

ВОПРОС 10: Сколько грехов вы сегодня совершили?

ВОПРОС 11: Сколько праведных поступков вы сегодня совершили?

Очень важно понять, что все, что делает христианин за исключением тех случаев, когда он грешит, является делом праведности.

Нежели вы сегодня совершили больше грешных дел, чем праведных? Я обнаружил, что в ответах студентов духовной семинарии, отвечавших на эти вопросы, соотношение между грехом и праведностью было два к одному. Если обнаруженное мной среди христианских лидеров и семинаристов является правдой, то насколько же хуже должно обстоять дело среди «простых» христиан. И чему их научат лидеры, у которых такое представление о себе?

Если бы я попросил вас составить список грехов, совершенных вами сегодня, вы не смогли бы этого сделать. Потому что на самом деле, вы не осознаете за собой никаких грехов. Просто вы привыкли считать себя грешником.

В одно из воскресений, я обратился к прихожанам своей церкви: «Тот, кто не согрешил сегодня, пожалуйста, встаньте». Не встал ни один человек. И это было в воскресенье!

Если бы вы собирались прожить один день с минимум грехов, то этим днем должно было быть воскресенье! Не правда ли? И вот оно, воскресенье, еще даже полдень не наступил! После того, как служение закончилось, я повернулся к своей жене и спросил ее, какой грех она совершила. Мне было интересно. В конце концов, я был ее мужем.

Моя жена ответила, что ей не известно, какой именно грех она совершила этим утром, но ей кажется, что по дороге в церковь она могла как-нибудь согрешить. Ни Бог, ни Писание не говорят об этом. По-моему, так думать нас научили проповедники и евангелисты, которые хотят получить побольше «кающихся», когда приглашают людей к покаянию. Пришло время положить конец подобному образу мыслей, и укрепить настоящие взаимоотношения с Христом!

Принимающие изобилие благодати, и дар праведности будут царить в жизни через Иисуса Христа, нашего Господа. Как получить дар праведности, дарованный нам Богом? Давайте снова посмотрим на маленького орленка Хэгина.

Он так страдал просто потому, что не был создан для того, чтобы собирать желуди, скрываясь в лесу. Он был сотворен, чтобы парить в небе. Мы, христиане, не созданы, чтобы скрываться в темноте и жить под гнетом наших обстоятельств. Христиане сотворены, чтобы царствовать в этой жизни. Более того, мы никогда не будем довольны своей жизнью, пока живем не так, как предназначено нам Богом.

Апостол Павел написал в своем втором послании Коринфянам, что служение Нового Завета является служением оправдания. Вы служитель? Вы служитель оправдания или осуждения? Но что еще важнее, какое служение было оказано вам? Апостол Иоанн в своем Евангелии написал, что Святой Дух пришел в этот мир, чтобы убедить нас в трех вещах: в грехе, в праведности и в том, что дьявол уже осужден. Часто ли вам приходилось провозглашать: «Слава Богу! Меня убедили в моей праведности!!»

Святой Дух действительно убеждает нас в грехе, особенно в грехе неверия. Задумайтесь над этим! Но Он также убеждает нас в праведности. Без Духа Святого мы не можем уразуметь праведность. Бывает время, когда нам необходимо пасть на колени пред Богом и покаяться, но, дорогой друг, вам следует жить в восторге и свободе праведности. Вы сможете так жить, когда поймете, что так же праведны, как праведен Иисус Христос.

Один мой знакомый как-то напомнил мне отрывок из послания Римлянам 3:23: «Все согрешили, и все лишены сияния Божьей славы». Да, это правда. Но этот отрывок говорит о грешниках, которые претендуют на звание праведников, отвергая праведность, подаренную Богом через Иисуса Христа. Ему стоило бы продолжить чтение. Когда бы он закончил читать шестую, седьмую и восьмую главы, он бы воспарил вместе с орлами!

А другой мой знакомый, наоборот, все пытался найти у Господа ответ на следующие вопросы: «сколько грехов вы совершили, сколько дел праведности?»

Он действительно сел и подсчитал, у него оказалось 300 грехов и 10 праведных дел!

Он попросил Бога яснее показать ему свою волю. Господь обратился к нему со словами: «Джо, если ты больше никогда не приведешь ни одну душу ко Христу, никогда не обратишься ко Мне, никогда не будешь молиться или читать Библию, если ты вообще больше ничего для Меня не сделаешь за всю свою жизнь, Я и тогда буду любить тебя вечно Своей неизменной любовью. Ты так же праведен, как Мой Сын, Иисус Христос, и Я принимаю тебя таким, какой ты есть».

Это – основание христианской жизни! А все остальное, особенно, построенное на самоосуждении, рухнет. Иное основание просто не устоит.

Что вы делаете, когда Дух Святой убеждает вас в грехе?

Вы признаетесь в грехе. И принимаете Божье прощение.

Позволите ли вы Духу Святому убедить вас в праведности?

Человек может противиться, когда Дух Святой убеждает его в грехе, точно так же он может противиться, когда Дух Святой убеждает его в праведности. Видите ли, Бог любит вас такими, какими видит вас в Иисусе Христе. Его любовь к вам не основана на вашем поведении. Пусть истина освободит вас!

Без дара праведности вы не можете царить в этой жизни так, как вам предназначено Богом. Человек не может убедить вас в грехе, или в праведности, или в чем-то еще. Только Дух Святой может справиться с этой работой. Убеждение в грехе ведет вас к коленопреклоненному покаянию. Убеждение в праведности поднимает вас на ноги, заставляя ликовать и славить Бога.

А вот и подтверждение, сказанному нами:

«Того, Кто не знал греха, Бог ради нас сделал грехом, чтобы сделать нас, в единении с Христом, Божественной праведностью». (2Кор.5:21)

Это сказал Бог! Отрицание Божественной праведности, подаренной нам в Иисусе Христе, есть богохульство. И лучше бы вам не спорить с тем, что сказал Бог.

Как мы думаем о себе, так мы и поступаем, это – факт. Если вы верите, что вы грязный, отвратительный грешник, спасенный по благодати, тогда вы будете себя вести, как грязный, отвратительный грешник, спасенный по благодати. А если вы осознаете себя Божьим праведником, вы начнете переживать ту свободу, которая принадлежит детям Царя. И та праведность, которая у вас есть, та праведность, которая стала вашей природой, не просто одежда, прикрывающая грехи и скрывающая их. Эта праведность — природа Самого Бога, и она принадлежит Его детям, и вы один из них.

Посмотрите, что сказал апостол Иоанн в своем первом послании:

«Вы только посмотрите, какой любовью одарил нас Отец! Мы зовемся детьми Бога! Да, мы – Его дети. Мир не признает нас потому, что он не признал Его. Да, любимые, мы уже теперь дети Бога, а какими мы будем, это еще не открыто. Мы знаем лишь то, что, когда это откроется, мы будем подобны Ему, потому что увидим Его таким, каков Он есть». (1Ин.3:1-2)

Наш Господь не просто называет нас Своими детьми. Мы и есть Его дети! Никакие ваши усилия не сделают вас более похожим на Его сына или дочь. Невозможно стать Его ребенком больше, чем вы стали уже сейчас. Вы либо Его дитя, либо нет.

Апостол Иоанн продолжает: «Детки, пусть никто не собьет вас с пути! Тот, кто поступает справедливо, справедлив, как и Он справедлив». (1Ин.3:7)

Некоторые говорят, что сомневаются в справедливости своих поступков. А вы? Прочтите восьмой стих, а потом выберите одно из двух. «Кто совершает грех, тот — порождение дьявола…».

Выбор за вами!

«И если вы знаете, что Он справедлив, то вам известно и то, что всякий, кто поступает справедливо, рожден им». (1Ин.2:29) Если Он праведен, а я рожден от Него, то у меня Его природа. Так могу ли я быть непохож на Него? Ведь я – Его подобие.

Возможно, вы оскорблены моим заявлением о том, что наша праведность не отличается от праведности Иисуса Христа. Некоторые утверждают, что это противоречит смирению. (Очевидно, те, кто так думает, стараются быть смиренными).

Так вот, вам не заслужить звание смиренного человека, не зная, кто вы во Христе. Истинное смирение повторит вслед за Богом то, что Он говорит о вас, ни больше, ни меньше.

Мы не нуждаемся в большем смирении! Нам необходимо востребовать то, что подарено нам Богом, а именно свободу.

Мы постоянно хандрим, оплакивая себя. Мы так и не узнали, кто же мы, поэтому, продолжая ползать во тьме с индюками, мы жалуемся Богу на то, что наша жизнь не такая, как нам хотелось бы.

Она и правда другая, дорогой христианин!

Причина, вашей неудовлетворенности в том, что вас уподобили индюку. Но ни одни орел никогда не будет счастлив, живя как индюк! Ни одному орлу это не удастся. Это противно их природе. Чтобы быть настоящим христианином, вы должны, прежде всего, отложить в сторону индюкологию, которой вас напичкали, и понять, что вы – орел. Чтобы сделать это, вам придется принять Его праведность, как свою собственную.

Знаете, какая проблема была у ветхозаветного героя по имени Иов? Самоправедность. Когда Бог очистил Иова от самоправедности, тот получил двойное благословение. Но Бог не мог излить на Иова такое потрясающее благословение, пока не была удалена его самоправедность. Осуждающий дух свидетельствует о самоправедности. Ключ к внутреннему изменению, в принятии того, что Бог дает вам.

А что, если вы не понимаете всего происходящего с вами? Если вы будете медлить с принятием Божьего изменения, пока не поймете его, вы останетесь ни с чем.

А теперь посмотрим, что же такое дела праведности. Вот некоторые из них: Утром проснуться! Позавтракать! Почистить зубы! Перепеленать малыша!

Когда мужчина ходит на работу, обеспечивает свою семью и работает по восемь часов в день, пять дней в неделю, это дело праведности. Это угодно Богу. Дела праведности это не только чтение Библии, молитва или приобретение душ для Христа.

Дела праведности – это праведность Христа … проявленная в ежедневной жизни. Все что вы делаете, за исключением осознанного выбора грешить, все является делом праведности!

Матерям часто приходится сталкиваться с подобным самоосуждением. Им часто кажется, что нарядные дамы, занимающиеся «служением в церкви» – единственные женщины, служащие Богу. Им пора узнать, что менять пеленки и воспитывать детей для славы Божьей – одно из величайших дел праведности. Все в нашей жизни предназначено для праведности. Если это не так, тогда это грех. Не существует никакой «промежуточной стадии» или «половинчатости».

Как изменится настроение человека, каждый день отправляющегося на работу, когда он поймет, что тем самым совершает дело праведности, что ему не надо дожидаться окончания рабочего дня, чтобы приступить к делам праведности: посещению больных или свидетельству о Христе. Достойное исполнение своей работы за достойную зарплату и есть дело праведности.

Какое облегчение для матери, когда она оставаясь дома, не испытывает чувства вины от того, что не пошла навещать больных. Она понимает, что делает дело праведности, заботясь о своем ребенке.

Вдруг вся жизнь становится посвященной Богу.

Если мы, служители, будем правильно воспитывать своих орлят, если мама-орел и папа-орел правильно воспитают своих орлят, тогда малыши не попадут к индюкам.

Матери, вы должны знать, что сам факт того, что ваш малыш был дан вам, является делом праведности. Фактически, оставлять своих детей ради «служения в церкви» – все равно, что грешить, … потому что не это предназначено вам Богом.

Не являются ли мои слова приуменьшением святости? Нет. Я просто говорю о том, что христиане не должны жить в грехе. Жизнь без греха – обычное явление для христиан.

Враг навязал церкви Иисуса Христа много чувства вины и осуждения. Совсем не обязательно жить под этим бременем. Разве вам не надоело то, что всякий раз, когда очередной евангелист приезжает в вашу церковь, в основном одни и те же христиане вновь и вновь выходят вперед для «перепосвящения» своей жизни Богу. Может быть, вы один из них? Вам необходимо узнать, что вы – праведность Христа. Да, это правда. Вам действительно необходимо испытать убеждение Духа Святого! Вам необходимо быть убежденным в праведности!

И все же печальный факт в том, что находящиеся под самоосуждением продолжают искать очищения своих душ, мысленно составляя длинный список своих грехов.

Но Дух Святой не собирается сидеть, сложа руки и позволяя вам мучаться над составлением длинного списка своих прегрешений.

Позвольте проиллюстрировать эту мысль.

Разрешили бы вы своему ребенку перевернуть ваш дом кверху дном, удержавшись хотя бы от одного замечания? Стали бы вы дожидаться, пока будет составлен полный каталог всех его «подвигов», и только потом укокошили свое чадо за все грехи разом?

Всякий раз, когда вы услышите внутренний голос, обвиняющий вас: «Ты согрешил! Ты согрешил!» — прислушайтесь к нему внимательно.

Называет ли этот голос грех, который вы совершили?

Если нет, вы слышите голос врага. Обвинителя и клеветника. Представьте себе, что, вернувшись домой, вы говорите своему десятилетнему, шустрому сынишке: «Ты поступил неправильно! Ты поступил неправильно! И я проучу тебя за это!» Вы бы связали его бесполезным, несправедливым осуждением. Вы бы не дали ему никакой надежды на исправление.

Усвойте этот урок. Он может освободить вас, и преобразить вашу жизнь. Святой Дух обращается с Божьими детьми прямо и конкретно.

Убеждение в жизнь христиан приходит быстро и четко.

Во время одного из недавних авиаперелетов я сидел радом с известным христианским психологом, Генри Брандтом. Разговорившись, мы затронули эту конкретную тему. Он верно подметил: «Во время баскетбольного матча, когда один из игроков нарушает правило, его тут же останавливают и штрафуют. Ему не нужно через все игру нести на себе бремя совершенной ошибки. В течение всей игры он вел себя правильно. Штрафной свисток просвистел только тогда, когда он нарушил правила игры».

Если Дух Святой не свистит вам в свисток, вы поступаете правильно.

В первом послании Иоанна 2:1 сказано, что мы не должны грешить, но если мы согрешили, у нас есть заступник. Имя этого адвоката — Иисус Христос.

С осторожностью пользуйтесь Ветхим Заветом для определения греха.

Помните, что Ветхий Завет отменен Новым Заветом! У современников Ветхого Завета не было Духа Святого, жившего в них. Иногда, кажется, будто большинство христиан были крещены скорее в Иоанна Крестителя, чем в Самого Иисуса Христа!

УТВЕРЖДЕНИЕ 12: Какова праведность Иисуса Христа по шкале от одного до ста?

УТВЕРЖДЕНИЕ 13: Какова ваша праведность по шкале от одного до ста?

Всем известно, что Иисус Христос праведен на сто процентов. Но немногие из нас способны принять тот факт, что и мы на сто процентов праведны. Моя стопроцентная праведность является даром Божьим. Верить тому, что Новый Завет говорит о праведности, значит верить в то, что праведность – это незаслуженный дар. Праведность – Божий дар.

Чтобы испытать в своей жизни дар праведности, сначала нужно поверить, что вы едины с Иисусом Христом и что вы одеты в Его праведность.

Позвольте задать вам вопрос. Кто будет больше стараться не испачкать своей одежды: тот, у кого она уже грязная, или тот, кто, надев белоснежный костюм, чувствует себя как именинник? Конечно же, человек в белом костюме будет внимательно следить за его сохранностью, чтобы не запятнать его. А если он все же поставит пятно, то захочет тут же его удалить. С другой стороны, какая, в сущности, разница, если на вашей и без того грязной спецовке появится еще одно пятно?

Давайте представим, что вы являетесь пастором церкви, которая в настоящее время проходит через времена испытаний. Кто-то из членов вашей церкви живет в прелюбодеянии. Другие напиваются во время причастия. Последнее собрание привело вашу церковь в состояние войны, расколов ее на четыре враждующих лагеря. А сегодня вечером вашу церковь должен навестить приглашенный проповедник и поделиться словом. Что бы вы посоветовали ему сказать вашему собранию? Не были бы вы слегка удивлены, если бы он начал свое обращение словами:

«… тем, кто посвящен Богу через Христа Иисуса, кто призван стать Его святым народом, … Я всегда благодарю Бога моего за вас, потому что вам дан великий дар Его доброты через Христа Иисуса…»

Так вот, апостол Павел сказал эти слова, оказавшись в таких же точно обстоятельствах. Те, кому он адресовал свое послание, были верующими Коринфской церкви. Павел засвидетельствовал им то, кем они являются, как христиане. Он не набросился на их грехи. Он сказал им, что они уже обладают всей необходимой им благодатью.

Павел начал с заявления о том, кем они являются. Потом, и только потом, он смог начать разбираться с их проблемами.

Продолжая, Павел сообщил этим верующим и другие необыкновенные факты: что во Христе они обогатились всеми сокровищами слова и знания! Он сказал им, что у них нет недостатка ни в одном из благодатных даров. Так ли бы мы начали свое служение в церкви, старейшина которой живет в прелюбодеянии, которая расколота на четыре враждующих лагеря, и где члены церкви напиваются во время причастия?

Апостол Павел знал, что лучшим началом будет рассказать этим верующим, кто они есть, и кем они являются.

Церковь Иисуса Христа должна возродиться к такому слову, потому что человек действует так, как он думает.

Не стать нам ближе к Богу, чем сейчас,
Как Иисуса, Сына Своего, Он принял нас.
Не станем мы любимей, чем сейчас,
Как Иисуса, Сына Своего, Он любит нас.

Орлы не хлопают крыльями. Они просто ловят потоки ветра. Часто, сидя на скале, орел ждет порыв ветра, а потом просто расправляет свои крылья, бросается со скалы и позволяет ветру уносить его дальше ввысь.

Дух Святой подобен ветру. Не хотели бы и вы покинуть ту жалкую скалу, на которой ютитесь, и покориться Святому Ветру? Человеческому разуму это недоступно. Вы названы «верующим». Так начните же верить!

Ваш Отец и Иисус Христос назвали вас праведником. Поверите ли вы Им, и возьмете ли, наконец, свой дар праведности?

Жизнь христианина не похожа на изнурительное восхождение с преодолением огромных трудностей, в надежде когда-нибудь стать святым. Когда вы стали Его ребенком, Бог поместил вас в Свою святость. Перед вами нелегкая задача, узнать, кто же вы во Христе. Узнать Бога. Узреть Его.

Глупо бороться за приобретение того, что уже принадлежит вам по праву, бесполезно пытаться стать тем, кем вы уже являетесь.

Мы пришли к Богу, как чужаки, но сейчас Он примирил нас с Собой через смерть Иисуса Христа на кресте. Сейчас Он приглашает нас в Свое присутствие «чистых и очищенных, без пятна и порока».

Узнайте, кем вы являетесь во Христе Иисусе. Когда это произойдет, ваша жизнь полностью изменится.

Вы подниметесь над лесами страха, и сможете парить в небесах.

Вы подниметесь выше мелких житейских бурь, заставляющих индюков прятаться, а орлов – подниматься в небо!

Житейские бури приведут вас в Божье присутствие. Они не загонят вас угол, и не заставят дрожать от страха.

Мы станем Божьим народом на этой земле, воздающим славу, честь и хвалу нашему Небесному Отцу.

А теперь, давайте вернемся к нашей истории, к старому, мудрому филину и бедному, введенному в заблуждение орленку Хэгину!

 

ГЛАВА 11

«Хэгин, ты – орел!» – сказал мудрый, старый филин. «Ты – Орел, мой друг. Ты – потомок величественных и благородных птиц. Заоблачная высь – твоя стихия, и ты паришь над всеми другими созданиями. Расправь крылья, господин Орел, и взлетай ввысь. Взлетай выше всех нас».

Дрожь от посетившего его откровения пробежала по могучим крыльям Хэгина. Интуитивно он знал, кем был. Все, что ему было нужно – чтобы кто-нибудь рассказал ему об этом! В этот самый момент он вспомнил, что ему часто снилось, как он летает высоко в небе, над индюками, над стервятниками, с какими-то величественными птицами.

«Взгляни на себя. Ты не индюк, и ты не выглядишь, не действуешь и не пахнешь, как один из стервятников. У тебя благородное сердце орла. Это индюки внушили тебе, что ты стервятник, и, что ты должен стать «замечательным» индюком. Ты не индюк и не стервятник! Тебе больше не нужно жить в лесу. Лети, Хэгин! Ты принадлежишь небу!»

Это правда, орлу не нужно слишком долго учиться летать после того, как он был выпущен на свободу. И, конечно же, в тот самый момент, наш дорогой друг Хэгин был освобожден!

Хэгин во всю ширь расправил свои могучие крылья, и одним огромным взмахом поднялся в небо. Ни капли страха не было в сердце Хэгина, когда он, подняв голову, издал пронзительный крик силы, радости и свободы. Это был крик победы, подобного которому еще никогда не слышала эта земля.

Хэгин сделал круг над лесом и последний раз посмотрел на то чуждое для него место обитания, которое так долго удерживало его. Окинув лес прощальным взглядом, Хэгин поднял голову и вдалеке, высоко над собой, увидел что-то величественное и прекрасное. Все в нем кричало: «Вон там мой дом!» Снова издав громогласный крик победы, он поднял голову, расправил крылья, поймал поток ветра и воспарил по направлению к горным вершинам!